Научное творчество и старческий маразм: к вопросу о ливановских реформах в Российской академии наук

Е.В. Ворожцов

Е.В. Ворожцов – Институт теоретической и прикладной механики им. С.А. Христиановича СО РАН, Новосибирск

Введение

К настоящему времени научная обстановка в Российской академии наук (РАН) может считаться практически безнадежной. Эта проблема является очень сложной и многогранной. В данной статье будет рассмотрен только один аспект этой проблемы – вопрос старения научных кадров и связанная с этим деградация научного потенциала России.

Влияние старения организма на эффективность научного творчества

По данным академика РАН и РАЕН В.Н. Страхова [1], средний возраст академиков РАН около 77 лет, а средний возраст членов-корреспондентов около 72 лет. В работе Н.Я.Сацкова «Практический менеджмент. Методы и приемы деятельности руководителя» [2] перечисляется ряд общих закономерностей процесса старения: “с возрастом прежде всего снижается темп интеллектуальной деятельности, а замедление умственных процессов может стимулировать дефекты; больше отмечается интенсивное снижение мыслительной, психомоторной, рецептивной деятельности, нежели способность к выполнению интеллектуальных заданий вообще; снижается живость, образность, эффективная отзывчивость, способность к состраданию и т.п. Ряд исследователей отмечают нарастание черт ригидности, консерватизма и упрямого невосприятия нового, нарастающего с возрастом ослабления внимания и способности сосредоточиться, снижения образного мышления, сужение широты интересов и возможностей усвоения нового. Причем показатели запоминания, способность к быстрому переключению, объем восприятия, точность психомоторных реакций, время реакций и т.п. начинают снижаться уже с тридцатилетнего возраста”. К этому можно еще добавить, что значительное число старых кадров в Российской академии наук (включая директоров) страдает болезнью Альцгеймера [ Судя по всему, для автора это совокупный синоним всех деменций, калифицируемых им самостоятельно. ].

Авторы работы [3] считали, что успех в научной работе во многом зависит от эмоциональной настроенности научного сотрудника, а способность долгое время находиться в повышенном эмоциональном состоянии свойственна в большей степени молодым, чем людям среднего и пожилого возраста. Увлеченность в работе коллектива будет сохраняться лишь в том случае, если он не будет стареть. Приток свежих сил должен происходить со скоростью, обеспечивающей сохранение постоянства среднего возраста коллектива.

Из вышеизложенного следует, что наиболее оптимальным возрастом для научного творчества является возраст от 20 до 40 лет. Можно без труда найти множество примеров, показывающих, что многие важные открытия и изобретения были сделаны их авторами именно в возрасте до 40 лет. Ввиду ограничений на объем статьи приведем лишь два известных примера.

Пример 1: Альберт Эйнштейн опубликовал свою основную статью по теории относительности в 1915 году в возрасте 36 лет.

Пример 2: Альфред Нобель получил патент на открытый им динамит в 1868 году в возрасте 35 лет.

О преувеличенной ценности житейского опыта

Есть известное высказывание Бернарда Шоу: “Самое правильное – сочетать житейский опыт старости с энергией молодости”. Теперь постараемся разобраться в том, что такое “житейский опыт” и какова его ценность при решении задач управления научными исследованиями в институте РАН. Прежде всего, необходимо отметить, что житейский опыт индивидуума – это всегда его личный опыт, откуда с непреложностью следует его ограниченность. Ограниченность житейского опыта личности обусловлена многими факторами: способностью запоминать разнообразную информацию об окружающем мире, личным желанием узнавать что-то новое, степенью общительности (коммуникабельности), скоростью стирания информации из памяти по мере старения и т.д.

Теперь рассмотрим некоего семидесятипятилетнего директора академического института. Он, конечно, обладает некоторым так называемым “житейским” опытом. Но нас в рассматриваемом случае интересует только та часть житейского опыта директора, которая может им использоваться непосредственно для руководства научными исследованиями, проводимыми в институте. Главная миссия директора – направлять эти исследования в нескольких актуальных направлениях. При выработке своих суждений о том, какие направления следует считать актуальными, директор, несомненно, опирается на личный опыт, личные знания. Здесь необходимо учесть, что личные знания любого человека всегда ограниченные, их объем диктуется ограниченностью объема памяти человека. Применительно к направлениям научной деятельности директор, конечно, лучше знает те научные направления, в которых он сам работал в молодости, когда готовил материалы для своей кандидатской, а затем и докторской диссертации. Если 75-летний директор защитил свою докторскую диссертацию в возрасте 45 лет, то, следовательно, существует 30-летний временной разрыв между датой защиты диссертации и сегодняшним днем директорской деятельности директора. Боясь прослыть некомпетентным в глазах научных сотрудников института, директор стремится формулировать для всего института только те направления, которые близки лично ему, в которых он разбирается.

А теперь представим себе ситуацию: к 75-летнему директору приходит молодой кандидат наук и показывает ему некие свои совершенно новые разработки. Если директор не в состоянии в них разобраться, то он, естественно, относится к ним с настороженностью и недоверием; кроме того, директор боится, что его уличат в некомпетентности, он дорожит своей репутацией “эрудированного ученого”. В результате многие перспективные научные разработки оказываются зарубленными на корню. Приведем лишь два примера.

Петр Яковлевич Уфимцев в 1962 году издал свою книгу [4]. Она была посвящена, в основном, приближенному учету дифракции на острых ребрах металлических тел с помощью методов физической оптики, которая до того и вовсе не учитывалась. В результате применения результатов П.Я. Уфимцева можно было бы достичь практической невидимости военного самолета для радаров противника. Но когда П.Я. Уфимцев со своими результатами пошел к шефу (это было еще до написания им монографии [4]), то шеф приказал перестать заниматься ерундой и интенсивнее разрабатывать РЛС (радиолокационные станции). После этого П.Я. Уфимцев обиделся и написал монографию [4] (см. подробнее об этом эпизоде в [5]). Вскоре после опубликования книги [4] она была переведена на английский язык в американской авиафирме Локхид Мартин [5]. Первый серийный боевой самолет, созданный по технологии “стелс” – истребитель-бомбардировщик Lockheed F-117A, был создан в США в 1977 году, в 1992 году поступил на вооружение [6]. Конструктор этих самолетов-невидимок Бен Рич [6] всегда признавал, что идею конструкции своего самолета он почерпнул именно из работы П.Я. Уфимцева.

Теперь приведем еще один пример, когда некомпетентность “старших товарищей” и их упрямое неприятие нового привели к абсолютно неверной оценке новых теоретических результатов, полученных ныне знаменитым российским математиком Г.Я. Перельманом. В течение 1996–2005 годов он работал в Петербургском отделении математического института им. В.А. Стеклова (ПОМИ РАН). Его дважды увольняли оттуда “за неперспективностью” [7]. В конце 2005 года он не прошел аттестацию из-за отсутствия нужного количества журнальных статей. Г.Я. Перельман был вынужден написать заявление об увольнении по собственному желанию, и с января 2006 г. он остался без работы. Но после того как стало известно о мировом открытии, сделанном Перельманом, сотрудники института тщательно засекретили эту информацию [8]. Дело в том, что в 2002–2003 гг. он опубликовал свои новаторские работы [9,10], посвященные решению одного из частных случаев гипотезы геометризации Терстона [11], из которых следует справедливость знаменитой гипотезы Пуанкаре, сформулированной французским математиком, физиком и философом Анри Пуанкаре в 1904 году. В 2006 году Перельмана наградили Филдсовской премией и 15 тыс. канадских долларов. Но математик от подобных почестей отказался. В марте 2010 года Математический институт Клэя присудил Перельману премию в размере миллиона долларов за доказательство гипотезы Пуанкаре, однако петербуржец отказался и от этой премии. 12 сентября 2011 года на заседании ученого совета ПОМИ РАН Григорий Перельман был выдвинут в академики РАН. Но он проигнорировал свое выдвижение. 4 октября 2011 г. кончился срок для выдвижения в академики, но поскольку Г.Я. Перельман не дал на это своего личного согласия, он не стал академиком.

Когда 45-летний доктор наук в результате служебной карьеры (доктор наук → завлаб → зам. директора → директор) лет через двадцать становится директором, ему становится некогда заниматься научными исследованиями, так как он погружается в пучину чисто бюрократической и организационной деятельности: ему надо “выбивать” финансирование для института, ездить на какие-то совещания, входить в какие-то комиссии, редколлегии журналов, заслушивать на семинарах доклады по кандидатским и докторским диссертациям и т.п. Поэтому, формулируя научные направления для института, 75-летний директор, опираясь на свой личный опыт, старается формулировать, прежде всего, те направления, которые были актуальными 25–30 лет тому назад, когда директору было 45 лет. Вполне понятно, что при нынешних темпах развития науки в мире здесь получается запаздывание длиной в 25–30 лет в вопросе выбора тех научных направлений, которые стали актуальными, вышли на передний план именно сегодня.

У престарелых руководителей научных учреждений, особенно не достигших научных успехов, зачастую борются две психологические парадигмы: мания величия и комплекс неполноценности. В соответствии с отсутствием научных результатов такой руководитель внутри себя изъеден комплексом неполноценности, а руководящее служебное положение подталкивает его к мании величия.

Но, с другой стороны, даже если 75-летний директор каким-то образом еще сохранил свою способность воспринимать новое, он не сможет быстро переориентировать часть сотрудников института на совершенно новое направление из-за наличия проблемы старения научных кадров. Во многих институтах РАН сегодня преобладают научные сотрудники предпенсионного и пенсионного возраста, которые уже давно защитили свои кандидатские и докторские диссертации. Но самое главное здесь состоит в том, что и они опираются, в основном, на тот свой житейский опыт, который они приобрели в возрасте 25–40 лет, активно работая над материалами для своих диссертаций.

Из вышеизложенного следует однозначный вывод о том, что “житейский опыт” 75-летнего директора не столь уж полезен с точки зрения его применимости для такого руководства институтом РАН, когда институт всегда оказывается на самом переднем крае мировых научных исследований в нескольких предметных областях.

Тогда, логически, мы подходим к другой альтернативе, когда директором института становится 40-летний доктор наук, который защитил свою докторскую диссертацию лишь год тому назад. Об этом легко написать на бумаге. Но кто же в реальности позволит 40-летнему перспективному доктору наук занять директорское кресло? Ведь тотчас же найдутся несколько 65-70- летних членкоров и академиков РАН, которые объявят о своих притязаниях на директорское кресло.

Отсюда следует вывод: необходимо менять сами принципы подбора кадров на посты директоров институтов, и менять их надо путем принятия неких волевых решений “на самом верху”.

С учетом вышеизложенного представляется уместным привести следующие афоризмы мудрецов прошлого:

Конфуций: “Умный человек к старости становится мудрецом, а дурак – просто старым дураком”.

Сократ: “Всё зло от стариков”.

Ф. Ларошфуко: “Старые безумцы еще безумнее молодых”.

Есть также пословица: “Старый конь борозды не испортит, но вспашет мелко”.

О категориях научных сотрудников

В науке есть люди, для которых занятия наукой – внутренняя потребность. Они не карьеристы, не гонятся за громкими учеными званиями, должностями и окладами. Они испытывают наибольшее моральное удовлетворение, когда им удается решить трудную научную задачу. Примером такого подвижнического и бескорыстного служения науке можно считать знаменитого российского математика Григория Перельмана.

Вторая категория научных работников – карьеристы. Они зачастую не могут, в силу недостаточности знаний и интеллекта, решать новые трудные научные задачи. Но зато они очень хорошо знают, как и когда высказать тонкую лесть и своему непосредственному начальнику – завлабу, и директору института. Благодаря этому такие работники вполне успешно поднимаются до должности заведующего лабораторией. Получив эту должность, они стараются максимально использовать свой административный ресурс: во-первых, они зорко следят за наиболее талантливыми сотрудниками своей лаборатории, чтобы такие сотрудники не защитили свои докторские диссертации раньше своего завлаба. Во-вторых, известно много примеров, когда такие завлабы-карьеристы заставляют своих сотрудников вписывать фамилию завлаба в число соавторов своих статей. Это позволяет такому завлабу создать в глазах директора института имидж “плодотворно работающего ученого”. После этого дело успешной защиты докторской диссертации для такого завлаба становится чисто техническим: остается лишь скомпилировать толстый труд под названием “докторская диссертация” из работ сотрудников своей лаборатории.

Третья категория научных работников – это имитаторы. Они приходят на работу только для того, чтобы попить чай или кофе, прочесть газету, очистить и скушать банан или апельсин. При этом они не забывают вовремя подольститься к своему непосредственному начальнику, но при этом у этой категории сотрудников нет амбициозных карьерных планов. В терминах возраста это, в основном, работники, возраст которых от 60 до 104 лет.

Еще одна разновидность работников третьей категории – это те работники, которые хорошо освоили какой-то один узкий раздел науки и знают, как на этом можно зарабатывать деньги. И они их зарабатывают, при этом отстегивают какой-то процент дирекции института. В результате дирекция ими довольна и не заставляет их заниматься научными исследованиями в каких-то новых научных направлениях.

Эта категория работников является особенно опасной и вредной с точки зрения подготовки молодых научных кадров. Ведь в рассматриваемую категорию входит большое количество кандидатов и докторов наук. Они запросто берут себе в ученики молодых выпускников вузов и обещают им, что сделают из них кандидатов наук. Но чему могут научить старые научные сотрудники молодых соискателей ученой степени, если сами эти работники владеют лишь методиками двадцати-тридцатилетней давности? Но, в итоге, молодой соискатель успешно подготавливает и защищает свою кандидатскую диссертацию. Это выгодно и для научного руководителя соискателя: руководитель может с радостью и гордостью отчитаться в этом перед директором института. Тем не менее, при вышеописанном подходе к подготовке квалифицированных научных кадров происходит деградация научного потенциала страны.

Диссертаций в стране защищается каждый год очень много, но что-то не видно модернизации ни в промышленности, ни в сельском хозяйстве, ни в высоких технологиях.

Что делать?

Проблема геронтократии в РАН – это застарелая болезнь. По нашему мнению, для того, чтобы обеспечить победу над геронтократией в РАН, нужно реализовать целый комплекс мер.

1. Ввести возрастное ограничение на занятие руководящей должности в институте (директор, заместитель директора, заведующий лабораторией): возраст претендента на руководящую должность на момент выборов не должен превышать шестьдесят лет для того, чтобы к окончанию пятилетнего срока пребывания претендента на руководящей должности его возраст не превышал 65 лет. Полностью исключить возможность продления контракта по решению учредителя до 70 лет, как это предлагалось в Модельном уставе [13].

2. Одно и то же лицо может находиться на руководящей должности только в течение одного пятилетнего срока.

3. В настоящее время члены РАН получают пожизненные государственные стипендии за членство в РАН: члены-корреспонденты получают по 25 тыс. р. в месяц, а академики – по 50 тыс. р. в месяц. Теперь процитируем
Г.П. Черепанова [14]: “Узаконенная коррупция – плата за членство в Российской Академии наук – вызывает изумление во всем мире. Она является причиной малого коэффициента полезного действия этой самой недееспособной и многочисленной организации ученых в мире… Сталинская Академия наук была на 30 лет моложе по возрасту своих членов: сегодня
РАН – настоящее богоугодное заведение для старичков”.

С учетом материалов, изложенных выше, в качестве еще одного мероприятия по повышению эффективности РАН предлагается сохранить ученые звания “действительный член (академик) РАН” и “член-корреспондент РАН”, но упразднить пожизненные денежные стипендии (пенсии) за эти звания. Наоборот, академики и члены-корреспонденты РАН обязаны будут платить небольшие ежемесячные взносы (например, по тысяче рублей) в Фонд членов РАН. Этот Фонд мог бы оплачивать аренду помещения – клуба для членов РАН, в котором можно будет выпить чашку кофе и пообщаться с друзьями.

4. В настоящее время существует должность “советник РАН”. На нее переводятся старые члены РАН, которые либо не могут больше занимать руководящие должности по состоянию здоровья, либо не хотят далее занимать эти должности. За ними сохраняются те их оклады и другие денежные выплаты, которые они имели в период занимания руководящей должности. Но при этом советники РАН не несут никакой административной ответственности в случае, если их “советы” оказываются в корне неверными и провальными и наносят огромный ущерб государству в размере десятков миллионов рублей. Отсутствие этой ответственности связано с тем, что советник РАН не имеет никакой административной должности.

Предлагается сохранить должность “советник РАН”, однако зарплату выплачивать на общих основаниях в соответствии с должностью либо ведущего научного сотрудника (если количество публикаций в рецензируемых журналах за последний период аттестации не менее семи), либо старшего научного сотрудника, либо научного сотрудника, либо младшего научного сотрудника, либо инженера, либо лаборанта.

Заключение

В заключение можно отметить, что автор данной статьи имеет возраст 66 лет. Поэтому об изложенных выше проблемах он может судить объективно, не как человек средних лет, а как человек, досконально знающий ту среду, о которой он пишет.

Вышеприведенный краткий анализ показывает со всей очевидностью, что давно назрела необходимость существенных реформ в РАН, и одной из целей этих реформ должно стать кардинальное решение проблемы геронтократии.

От редактора: сосредоточение на возрасте – одномерное рассмотрение – резкое упрощение с общей тенденцией в сторону дискриминации по этому параметру, давно восторжествовали на Западе: ученым, самым талантливым и продуктивным, приходится уходить на пенсию с 65 лет по жестко установленному стандарту. Между тем, нередко – как на финише – их творческая продуктивность повышается, а выход на пенсию, наоборот, явственным образом губит. Вместо индивидуализации с многомерной оценкой каждого налицо формальный бюрократический принцип. Хорошо известно, что такое патриарший возраст, - воплощение мудрости, всесторонней бесстрастной взвешенности советов старейшин у многих народов. Ярким примером служат математик И.М.Гельфанд, физик В.Л.Гинзбург, многие психиатры. Лучше всего об этом возрасте говорил Гете, подтверждая сказанное собственным примером: с возрастом часто меняется сфера приложения усилий, но не уровень решения поставленных задач. Что касается болезни Альцгеймера, то пример президента Р.Рейгана, достаточно жестко описанный Г.Киссинджером, показывает, что на ее ранних стадиях возможна успешная деятельность в самых сложных ситуациях.

Дмитрий Ливанов – нынешний одиозный министр образования, грубо разрушающий гуманитарное образование России, исходит, как Зурабов и Голикова, исключительно из финансовых соображений. По его словам, люди, зарабатывающие 20-30 тысяч, сами несостоятельны. Тем же курсом следует министерство культуры, собирающееся слить уникальные институты искусствознания, истории искусств, природного и культурного наследия, реставрации, культурологи и т.д. в одно учреждение, сократив штаты в 8 раз! Таким был и курс Геббельса. Такие планы – признак культурного одичания.