Патологическая склонность к азартным играм

Часть 2

Часть 1

Д.А.Автономов

Наркологический диспансер №12 УЗ ЮЗАО г. Москвы.

Введение. В первой части статьи нами были представлены результаты исследования мотивов и мотивации у 103 пациентов страдающих от патологической склонности к азартным играм (F 63.0). На основе сообщений, сделанных игроками во время интервью и заполнения анкеты, мы выявили три вида игровой мотивации на разных этапах участия в азартных играх. Инициальная мотивация определена как: «Играю из любопытства, ради развлечения и престижа». Мотивация, закрепляющая и поддерживающая дальнейшее участие пациентов в азартных играх, определена как: «Играю ради выигрыша и азарта». Мотивы, из-за которых пациенты продолжают участвовать в азартных играх, несмотря на очевидные вредные последствия и проблемы была определена как: «Играю, чтобы отыграться и снять напряжение».

Функция игры и привлекательность азартных игр с точки зрения индивидуума

Игра – это универсальное и спонтанное поведение ребенка. Согласно Дональду Винникотту функциональное значение игры у детей заключается в том что [16]:

• Дети играют ради удовольствия.
• Дети играют, чтобы выразить агрессивность.
• Дети играют, чтобы преодолеть тревогу.
• Дети играют, чтобы расширить опыт.
• Дети играют, чтобы установить социальные связи.
• Дети играют, чтобы интегрировать личность.
• Дети играют, чтобы общаться.

Классическая работа нидерландского историка и культуролога Йохана Хейзинга «Homo ludens» (Человек играющий) была посвящена анализу всеобъемлющей сущности феномена игры и универсальному значению ее в человеческой цивилизации. Он определил формальные признаки, свойственные тому роду деятельности, который мы именуем игрою. Резюмируя, Й. Хейзинга пишет: «Суммируя, мы можем назвать игру, с точки зрения формы, некоей свободной деятельностью, которая осознается как «ненастоящая», не связанная с обыденной жизнью и тем не менее могущая полностью захватить играющего; которая не обусловливается никакими ближайшими материальными интересами или доставляемой пользой; которая протекает в особо отведенном пространстве и времени, упорядоченно и в соответствии с определенными правилами и вызывает к жизни общественные объединения, стремящиеся окружать себя тайной или подчеркивать свою необычность по отношению к прочему миру своеобразной одеждой и обликом» [11].

G. Mead (1934) полагал, что игра – универсальная парадигма социальной ситуации. Он ввел понятие «социальной роли» и рассматривал человека как разновидность животного – играющего роли, способного к символизации и лингвистической коммуникации [15]. Играть – значит, следовать правилам игры и принимать роли. Процесс игры предполагает, что каждый игрок следует правилам и способен взять на себя роль (роли) других игроков. Все это имеет исключительное значение для социального развития человеческого существа.

В каком-то смысле игра сама по себе является регрессивной практикой, возвращением в детство. Как мы указывали раньше (Д.А.Автономов 2009) азартные игры в казино способствуют регрессии [2, 3]. Регрессия представляет собой отход от более развитых и зрелых стадий психической организации к способам деятельности, характерным для более ранних периодов жизни.

Увлечение людей азартными играми не остается постоянным на протяжении времени, а характеризуется сильными спадами и подъемами. В нашем недавнем прошлом единственными легальными азартными играми были розыгрыши государственной денежно-вещевой лотереи и Спортлото. Но, несмотря на это всевозможные карточные игры на деньги, например, на курортах были весьма распространены и носили нелегальный, а зачастую и вовсе криминальный характер. Страсть к азартной игре, к риску у некоторых людей в крови и они, не смотря на все запреты, и общественное давление находили возможность играть.

В современном обществе азартные игры являются хорошо организованными формами проведения свободного времени. Азартная игра – это, прежде всего, высоко рискованная деятельность, предполагающая наличие ставки на то, что произойдет событие, результат которого не определен. Азартная игра регулируется правилами, согласно которым ценности, поставленные на кон (обычно деньги) могут быть перераспределены между участниками. Играющий, рискнув, может, как потерять свою ставку, так и выиграть и приумножить поставленное. Игра это деятельность, которая всегда выявляет победителя и побежденного. Азартная игра на деньги является привлекательной в глазах взрослого играющего ввиду того что:

1. Играя, субъект, не прикладывая больших усилий, просто и легко может выиграть деньги, не затрачивая на это силы и не трудясь, к тому же, получая от этого удовольствие.
2. Игра – это свободная деятельность, в ней нет принуждения. Человек свободен выбирать где, сколько, когда, во что и по каким ставкам играть, когда остановиться и выйти из игры.
3. Игра – это деятельность, благодаря участию в которой, человек уходит от повседневной рутинированной жизни с ее хлопотами и переключает свое внимание, отвлекаясь от забот и проблем.
4. Игра – это деятельность, благодаря которой, играющий может изменить настроение, снять напряжение или наоборот испытать возбуждение и приятное волнение.
5. Игра является состязанием, проверкой сил, концентрируясь на акте игры, игрок сражается с противником, которого сам вызвал на бой, тренируясь в настойчивости, проницательности и расчетливости.
6. Игра является вызовом Фортуне, Судьбе и, делая ставки, игрок «принуждает» ее дать ответ: она за него или против него.
7. Рискуя в обстоятельствах игровой неопределенности, игрок тренируется в своей способности предсказывать будущее, развивая свои способности, воображение и интуицию. В игре чередуются напряжение и расслабление, страстное ожидание ответа, триумф победы или горечь поражения.
8. Играя, человек думает, что развивает в себе какие-то особые умения и качества, которые ценны не только в игровом зале, но и за его пределами. Такие как, например, способность быстро принимать решение, настойчивость в достижении своей цели, высокую концентрацию внимания и работоспособность.
9. Игра также является церемонией, времяпровождением и особым ритуалом, а всякий ритуал успокаивает.
10. Играя, игрок подражает другим игрокам, ощущая тем самым свою особую принадлежность и избранность.
11. Игрок – это не просто человек, играющий в определенные виды игр. Участие в играх способствует формированию/расширению идентичности Я («Я – Игрок»). Игрок – это носитель определенной философии, мировоззрения, отношения к жизни, деньгам, успеху и судьбе. В игре игрок обретает смысл существования, реализует себя и раскрывает свой потенциал.

Игрок в казино не просто пассивный наблюдатель (как например, в кино или театре) – он активный участник и главный герой тщательно организованного действа. Казино, игровой клуб это место где происходит «мягкое» отклонение от социальных норм, временное освобождение от «недомогания от культуры» («недовольства культурой» в русском переводе) согласно З. Фрейду [9]. Как мы указывали раньше: «Казино – это современный, постоянно функционирующий карнавал» [2].

Клиническая картина и феноменология психических переживаний у пациентов зависимых от азартных игр

На основании полученных от пациентов анамнестических сведений, используя феноменологический подход, мы приведем описание патологической склонности к азартным играм на разных этапах приобщения (в динамике). Феноменология согласно Ч. Райкрофту – это изучение опыта. Феноменологические исследования:

1. ограничиваются пределами опыта, рассматриваемого в границах сознания…
2. формулируют свои данные с точки зрения субъекта [7].

Предметом феноменологического метода является (в частности) психопатологический феномен. В данной работе мы попытаемся вычленить взаимосвязи симптомов в целостной структуре синдрома (феномена) игровой зависимости; реконструировать внутренний мир игрока, помня о том, что психопатологический феномен – это качественно новое (иное) явление сознания, интрасубъективное переживание. Мы попробуем постигнуть внутреннюю структуру синдрома с помощью непосредственного «схватывания» и эмпатического сопереживания и покажем, как на основе «первичных» симптомов, формируются «вторичные», выявим так называемые «понятные связи». То есть, используя философские и психологические конструкты, мы попытаемся прояснить внутреннюю структуру синдрома игровой зависимости – собственно психопатологию. Феноменологический метод может реализоваться только в свободном пространстве диалога. Самораскрытие пациента, активное слушание и вопрошание, вчувствование и «обратная связь» – залог непосредственного усмотрения и «схватывания» феноменов специалистом [12]. В процессе феноменологического исследования мы неоднократно прибегали к феноменологическому epoche – вынося за скобки все имеющиеся у нас знания и допущения о пациентах, игровой зависимости и т.д. Опыт подобных «приостановок», «задержек» и деконструкций способствовал открытости восприятия нового.

Разумеется, данные, приводимые в данном исследовании, являются обобщенными описаниями, полученными в результате интервьюирования пациентов, обратившихся самостоятельно за амбулаторной помощью, они не могут быть некритично экстраполированы на все случаи игровой зависимости.

Клинические проявления патологического гемблинга Custer R.L. (1984) описал постадийно [13]. Он выделял: стадию выигрышей, стадию проигрышей, стадию отчаяния. Стадия выигрыша характеризуется эпизодической игрой, частыми выигрышами, фантазиями о новой игре, более частой игрой и более крупными выигрышами, тенденцией повышать ставки, усилением фантазий об игре и необоснованным оптимизмом. Стадия проигрышей характеризуется интенсивной игрой чаще в одиночестве, хвастовством выигрышами, фиксацией на игре. Крупными проигрышами, желанием отыграться и невозможностью остановиться, начав играть. Лавинообразно нарастает ложь, скрытность, избегание, уменьшение внимания уделяемого семье, работе, друзьям. Появляются крупные долги, депрессия, вспышки ярости, импульсивность и безрезультатные попытки бросить играть. Стадия отчаяния характеризуется потерей профессиональной и личной мотивации, происходит окончательная потеря контроля над игрой, деньгами и временем. Игра происходит по максимальным ставкам, игрок совершает криминальные действия для финансирования игры. Наступает окончательная изоляция от семьи и друзей, развод, арест, раскаяние, преследующие чувство вины и стыда. Нарастает ощущение безнадежности, отчаяние, суицидальные мысли, алкоголизация и изоляция.

По мнению Custer R.L. патологическая склонность к участию в азартных играх носит прогредиентный характер – одна стадия последовательно сменяет другую.

Мотивация: «Играю из любопытства, ради развлечения и престижа». Характер и феноменология игрового поведения пациентов

Изначально азартная игра на деньги представляется пациентами как свободная от принуждения и контроля деятельность, осуществляемая на так называемые «свободные деньги» в свободное время и обычно за компанию с другими игроками. Так называемые «свободные деньги» – это своеобразный излишек, сумма которой недостаточно велика, чтобы купить на нее что-то нужное или ценное, но и недостаточно мала, чтобы с ней было совершенно безболезненно расстаться. Цель игры декларировалась самими пациентами как развлечение, времяпровождение, получение приятного возбуждения от риска, переключение внимания, отвлечение от повседневной рутины и погружение в новый для них мир игры, игровых фантазий. Характерно загадывание игровых комбинаций, попытка их предвосхитить, предсказать появление выигрыша, тренировка интуиции и развитие «шестого чувства» столь важного для каждого игрока.

Начало игровой карьеры связано с идеями о том, как обыграть казино и на выигранные деньги вести соответствующий образ жизни. Что зачастую удается сделать в самом начале, когда финансовые запросы, размеры ставок являются достаточно скромными, а выигрыши регулярными из-за того, что игрок осторожен, внимателен, избегает чрезмерного риска и придерживается простой стратегии – после получения выигрыша он останавливается и немедленно выходит из игры.

Помимо прочих сведений мы выявили – представление игроков об «идеальной (хорошей) игре». Игра как театральная пьеса имеет завязку, развитие, кульминацию и завершение. Игра должна продолжаться достаточное время. Представление, какое время является «достаточным» у каждого игрока свое, к тому же оно меняется по мере развития вовлеченности в игру (с явной тенденцией к увеличению). Очень важно чтобы игрока в процессе игры никто не отвлекал и зачастую, пациенты отключают свой мобильный телефон. Время затраченное на игру не должно быть слишком коротким, так как короткая игра не вызывает у игрока чувства «насыщения» и переживается как нечто прерванное и незавершенное. Но и она не должна быть слишком продолжительной, чтобы вызвать переутомление и неприятную гиперстимуляцию вплоть до ощущения тошноты и чувства отвращения. Чаще всего пациенты называли оптимальным для себя время игры от 1,5 до 4 часов.

Представление пациентов об «идеальном (хорошем) игровом процессе». Фоном выступает особое игровое предчувствие, вера в хороший день, примету и т.д. Игра, часто выступает в качестве «награды», за удачно осуществленную сделку или успешное преодоление трудностей на работе. Обычно, это игра на фоне хорошего настроения, которое хочется пролонгировать и/или усилить. Престижность игрового заведения и доброжелательное, уважительное отношение персонала имеет также очень большое значение. Процесс игры должен быть увлекательным и захватывающим игрока. Однообразие в игре очень утомляет и раздражает. Играя, игрок переживает то взлеты, то падения: небольшие выигрыши хаотически чередуются с проигрышами. Проигрыши в свою очередь усиливают желание выиграть несмотря ни на что. Проигрывая, игрок чувствует азарт, риск, волнение и начинает увеличивать ставки, чтобы одним удачным ходом компенсировать предшествующий проигрыш. Напряжение нарастает ближе к финалу игры, когда приближается решающая игровая схватка, которая должна выявить победителя и побежденного. Если в ней проигрывающий до этого игрок принимает решение и ставит все, что у него есть и выигрывает – возвращая назад себе ту сумму, с которой он начал играть и к которой приплюсовывается сумма выигрыша – он переживает настоящий триумф и восторг. У игрока возникает финальное чувство удачного завершения, удовлетворения, радости, уверенности в себе в своих силах и способностях. У него появляется оптимистический взгляд на будущие, оживляются влечения (преимущественно сексуальные и пищевые). Подобная игра и эмоциональное состояние ей соответствующее надолго, если не навсегда, запечалятся у него в сознании, становясь приятным воспоминанием. И более того, такая игра воспринимается игроком как модель позитивного опыта преодоления жизненных трудностей и затруднений.

Постепенно увлекаясь самим процессом и реализуя на практике феномен «сдвига мотива на цель» игрок начинает постепенно проигрывать больше, чем он выигрывает. Парадоксально, но при этом он начинает считать, что он играет все лучше и лучше раз от раза ввиду того, что игровой процесс из-за многократного повторения становиться все более и более произвольным. А при повышении размера ставки растет и сумма возможного выигрыша. Череда выигрышей убеждает игрока в его возросшем «мастерстве» и/или особой «везучести», что само по себе не способствует самоконтролю и осторожности.

Подобное отношение к игре характерно для инициальных этапов включения в игру и соотносится с относительным финансовым благополучием игрока. Однако постепенно к восприятию игроком игры как развлекательного процесса присоединяется качественно иное восприятие игры.

Мотивация: «Играю ради выигрыша и азарта». Характер и феноменология игрового поведения пациентов

Игра начинает воспринимается игроками как способ заработка. Методом, посредством которого, они хотят решить свои финансовые проблемы, не трудясь и за короткий промежуток времени. Игрок смотрит на азартную игру как на средство и относится к игровому процессу (по крайней мере, на начальном этапе планирования и собственно игры) сугубо прагматично. Цель игры определяется им заранее, конкретной суммой запланированного выигрыша. Игрок полагает что, выиграв эту определенную заранее сумму денег, он остановиться, заберет выигрыш и распорядиться им так, как запланировал раньше.

Переломным моментом в игровой карьере по свидетельству многих проинтервьюированных нами игроков является первая «удачная» игра на чужие деньги. После этого игрок уже систематически начинает играть уже не на свои деньги, а на деньги, взятые им без спросу, тайно у третьих лиц на работе, реже дома. Обычно, присвоив себе чужие деньги, игрок вовсе не считает, что совершает нечто противозаконное или поступает против своей совести. Совесть позволяет игроку почти все. Игрок не воспринимает свои действия как антисоциальные (криминальные), он не считает, что совершает кражу или акт воровства. Взяв чужие деньги, игрок рационализирует свое поведение чистотой мотивов. Он искренне считает, что он берет деньги только на время, причем на очень короткий срок. Выиграв нужную ему сумму, он совершенно искренне собирается эти деньги вернуть, положив их на место до тех пока их пропажу не успели обнаружить те, кому они принадлежат.

Если эти деньги взяты легально у частного кредитора или как банковский заем, то зачастую сам процесс их получения проходит в большой спешке. Игрок подписывает бумаги, практически их не читая, соглашаясь на самые большие проценты и неразумные условия. Он не собирается выплачивать взятую сумму постепенно, а напротив намерен разом «провернув» деньги в казино или зале игровых автоматов вернуть кредитору все одним разом. Другие варианты выплаты долга им зачастую просто не рассматриваются. Мысли о возможном проигрыше этих денег (даже имея уже такой опыт) игрок даже не допускает в свое сознание.

Игрок планирует игровую стратегию, загадывает сумму выигрыша, выиграв которую он планирует остановиться взять деньги и уйти. Начав играть, игрок сталкивается с игровой неопределенностью. Наши пациенты описывали подобную ситуацию следующим образом. Согласно первому сценарию игрок играет короткое время (гораздо меньше, чем он предполагал) и достигает поставленной перед собой цели, а именно определенной суммы выигрыша. Тут игрок сталкивается с дилеммой – формальная, заявленная им самим цель игры осуществлена – нужная сумма денег уже выгранена. Согласно своему плану ему нужно остановиться, взять причитающиеся деньги и покинуть игорное заведение. Вернуть взятые тайно и без спросу деньги, отдать, погасить взятый кредит и т.д. Однако игорная страсть зачастую берет свое и игрок, вместо того чтобы покинуть казино решает что сегодня «его день» и продолжает играть. Иногда, даже покинув заведение, игрок к большому удивлению его друзей едет не домой или на работу, а в другое игорное заведение. Результат подобной политики вполне предсказуем – ранее выигранные деньги постепенно проигрываются.

Согласно второму сценарию игрока, игра протекает в «обычном» темпе. Небольшие выигрыши сменяются небольшими проигрышами. Такую ситуацию игроки называли – «толканием на одном месте». Такая игра вскоре начинает утомлять играющего, так как её результат нисколько не приближает его (игрока) к запланированной сумме выигрыша. Зачастую, игрок пытается менять виды игр, переходя с игровых автоматов к рулетке или картам. Он может покинуть это заведение и поехать играть в другое. В конце концов, он пытается переломить ситуацию, увеличивая размер ставки до максимальной, надеясь на везение или собственные способности. Подобная тактика часто приводит к обратному от запланированного результата (так как в любой игре у казино есть преимущество), а именно проигрышу всех имеющихся у игрока денег. Этот проигрыш зачастую принимается безропотно из-за чувства вины. Игрок переживает опустошение, тревогу, раскаяние, досаду и страх за последствия своего поведения.

Помимо тревожных, депрессивных и ипохондрических жалоб пациенты сообщали нам, что иногда после интенсивной игры у них возникали трудно классифицируемые визуальные феномены. Они в основном представляли собой «виденье» картинок, имеющих отношение к конкретной азартной игре, в которую в свою очередь только что закончил играть пациент. Подобные встающие перед глазами образы, являются относительно устойчивыми и воспринимаются пациентами как вторгающиеся, отвлекающие внимание, мешающие сосредоточению и нарушающее их функционирование. Данный феномен у патологических азартных игроков в автоматы был впервые описан нами (Автономов Д.А. 2008г) как особая форма зрительного галлюциноза [1].

После проигрыша игрок дает себе слово «прекратить играть», «окончательно завязать» и т.д. Раскаянье продолжается, как правило, недолго и через короткое время суждения о своей вине сменяются лихорадочными идеями о том, где взять деньги. Как выкрутиться из сложившейся ситуации и как объяснить недостачу. Игрок становиться высоко мотивированным, чтобы преодолевать препятствия, изобретая зачастую самые оригинальные схемы и способы решения финансовых проблем, причем не всегда законным способом.

Азартная игра с ее неподдающимися контролю колебаниями между проигрышами и выигрышами представляет собой почти при любом раскладе «незавершенную ситуацию» (незавершенный гештальт). Что вынуждает игрока пассивно ждать или действительно крупный долгожданный выигрыш или окончательный проигрыш, который означает для него конец игры. Очевидно, что вероятность развития событий по последнему сценарию является более вероятным. Причем некоторые игроки подобный финал встречают с ощущением «облегчения» как будто только проигрыш делает их свободными.

Проигрыши усугубляются, а выигрыши по прежнему регулярные и временами весьма крупные, игроку становиться жалко тратить на «не игровые» цели. Выиграв, игрок начинает думать о том, что если поставить эти выигранные деньги на кон, то можно их приумножить в разы. А тогда уж и начнется та самая жизнь, о которой он мечтает. Подобная тактика постепенно приводит к тому, что все выигранные деньги тут же проигрываются – или сразу после выигрыша, или в ближайшее несколько дней.

Постепенно и часто незаметно для себя самого, игрок начинает работать на казино, то есть, желая выиграть и уйти из казино с полными карманами денег, он парадоксально начинает приходить туда с карманами полными денег и уходить ни с чем. Его финансовое благополучие начинает рушиться, что заставляет его искать дополнительные способы финансирования, носящие зачастую сомнительный, опасный, рискованный, а ближе к финалу откровенно преступный характер. Игра становится все более интенсивной с точки зрения выделенных сумм, размеров разовых ставок и продолжительности одного игрового эпизода.

Шандор Радо (1926), исследуя аддикции, описал желание субъекта непосредственно получить опьяняющий эффект – «фарматоксический оргазм» – удовольствие, моделью которого является оргазм сексуальный. Искусственный «фарматоксический оргазм» вступает в соперничество с естественной формой сексуального удовлетворения и имеет для переживающего его индивидуума преимущество в сравнении с удовольствием эротическим [6]. Азартная игра становится формой и источником получения парадоксального наслаждения.

По мере прогрессирования вовлеченности в игры, в игроках постепенно пробуждается магический способ мышления, главной характеристикой которого является то что, как и в психозе, субъект находится в самом центре. Все и вся воспринимается им как имеющее значение и смысл. Случайность отменяется, границы стираются, субъект всемогущ и одной только силой мысли, своей интуицией он может влиять на события. Теперь у игрока на все находятся свои объяснения, если дела идут не так – то это происходит, потому что… Игрок оказывается в таинственном и загадочном манихейском мире, наполненным плохими и хорошими, злыми и добрыми силами, знаками и приметами. Где загаданные желания исполняются, а предвиденье и интуиция решает все. Он начинает, как обсессивный невротик практиковать ритуалы, чтобы беда (проигрыш) прошла стороной и проводить ритуалы, чтобы привлечь удачу.

Игроки становятся суеверными, у них появляются талисманы «на удачу». Зачастую это предметы ассоциативно связанные с игрой, игровыми клубами, казино – фишки, брелки, зажигалки с соответствующей символикой, символические изображения доллара США или Евро. Фетишем часто становится нечто купленное на выигрыш. Подобная вещь – обычно дорогая (импульсивно приобретенная) безделица, одним свом видом, как выразился один наш пациент: «Доказывает, что выигрыш все-таки возможен!» Одежда, в которой игрок крупно выиграл, иногда фетишизируется. Так еще у одного из наших пациентов – молодого человека с высшим образованием, руководителя направления в крупной компании и отнюдь не психотика были «Волшебные штаны». В этих «Волшебных штанах» он три раза выиграл в казино престижный автомобиль иностранного производства.

Обычно игроки категоризируют свои талисманы, подразделяя их на разные группы (виды). Например, одни талисманы предназначены для карточных игр, другие «приносят удачу» при игре в рулетку, а третьи «помогают» вовремя остановиться. У многих игроков, из тех которых мы опрашивали, есть повседневные талисманы. Их пациенты всегда носят с собой, и есть «особенные талисманы», которые хранятся отдельно, зачастую их укрывают от посторонних глаз (своеобразные тотемы). Ими пациенты пользуются в особых, торжественных случаях тогда, когда ставки в игре по-настоящему высоки или игра очень ответственна и важна для субъекта. Если такой талисман оказался «неэффективен», «не помог» – его ждет судьба тотема, который не оправдал ожиданий (не защитил от беды). Игрок в гневе и ярости разрушает его, не смотря на то, что иногда такая вещь имеет реальную материальную стоимость и за нее можно выручить деньги.

В жизни игрока ложь начинает занимать все большее место. Игроки лгут дома, лгут друзьям, коллегам и партнерам. Постепенно, начиная путаться в том, что и кому они рассказали. Из-за этого с ними начинают происходить самые неприятные истории, когда их ложь раскрывается. Игрокам приходиться выкручиваться, идя зачастую на новый обман, в результате таких действий их личная, профессиональная и деловая репутация ухудшается (снижается), а недоверие прогрессивно нарастает.

Поразительно, но члены семьи игрока иногда последними узнают о проблемах и о непосредственных причинах их появления. Зачастую игрок играет на протяжении нескольких лет и даже десятилетий, а ближайшие члены его семьи ни о чем не догадываются (или делают вид, что ни о чем не догадываются?). Дело не только в том, что в процессе формировании игровой зависимости игрок становится виртуозом обмана, всякий раз придумывая все более изощренные объяснения и оправдания своих задержек, таинственных исчезновений, хронического отсутствия денег, непонятно откуда взявшихся долгов или срочной нужды в средствах, чтобы экстренно решить какую-либо проблему.

Психиатр Томас Сас анализируя случаи хронического вранья в супружеских отношениях писал: «…Ясно, что этот механизм, если он приемлем для обеих сторон, обеспечивает довольно большую меру дешево заработанной безопасности для них. Как достигается эта безопасность? Суть дела заключается в метакоммуникативных значениях лжи и ее принятия. Передавая ложь, лжец информирует своего партнера, что он его боится и хочет доставить ему удовольствие. Это предполагает, что последний имеет власть над первым и, соответственно, не должен опасаться потерять его. И наоборот, человек, который примиряется с ложью, тем самым информирует лжеца, что у него тоже есть сильная потребность в их взаимоотношениях. [ Выделено нами – Д.А. ] Принимая взятку в форме лести или явного подхалимства, сопряженного с ложью, реципиент лжи, в конечном счете, заявляет, что он желает принять это за правду. Следовательно, и лжец получает подтверждение того, что ему нет нужды бояться утраты своего объекта. Таким образом, обе стороны приобретают некоторую долю – часто очень большую долю – безопасности» [8].

Мотивация: «Играю, чтобы отыграться и снять напряжение». Характер и феноменология игрового поведения пациентов

После череды проигрышей у игрока появляются мысли о том, что пора бы взять игру под контроль и даже вообще перестать играть, но мысль о проигранных суммах нейтрализует это намерение. Игра приобретает характер соревнования, имя которому – «Погоня за проигранными деньгами». Чем больше игрок проигрывает, тем в большую ярость он впадает. Мысли об «оставленных» в игровых залах и казино деньгах не дают покоя ни днем ни ночью. Размышления о том, как бы сейчас ему помогли бы те деньги, которые он проиграл накануне – не дают ему уснуть.

Решимость прекратить играть подкрепляется идей о том, что нужно раз и навсегда «отыграться», то есть «вернуть назад ВСЕ ранее проигранные деньги». Таким образом, игрок хоронит свою первоначальную идею о том, что он обыграет казино и будет преспокойно жить на выигрыши.

Игроки начинают воспринимать свои проигрыши как денежные суммы, которые казино, игровой клуб или конкретный игровой автомат ему (ей) персонально должен. Одна наша пациентка после совершения суицидальной попытки из-за проигрыша, которая чуть не закончилась для нее летально, вскоре, как ни в чем не бывало, преспокойно вернулась к игре. Свое поведение она мотивировала тем, что ей – «Нужно забрать назад свои деньги, отнятые у нее игровыми автоматами!» Свое поведение еще одна пациентка мотивировала (рационализируя тем самым свою страсть к игре) своим благородством и чистотой мотивов. «Я пришла забрать свои деньги. Мне чужие деньги не нужны! Я только возьму свои деньги и уйду!» Этим пациенткам (а они не психотичны) даже в голову не пришла такая простая мысль, что деньги у них никто не отнимал, а они их просто проиграли, и что эти суммы давно выиграл кто-то другой или они были инкассированы и пошли на выплату заработной платы, аренды и прочих расходов игорного заведения.

Далее развивается следующая часть драмы – бесконечная, отчаянная погоня за миражём. Отыграть проигранное никак не удается, все большие деньги проигрываются и заносятся им в регистр «отыграться». А выигрыши уже проблему не решают, так как сумма проигранных денег за некий промежуток времени (а обычно это годы) значительно превосходит сумму, которую возможно выиграть за один раз.

К этому времени игрок уже твердо выучил «Золотое правило казино» – для того, чтобы выиграть деньги – нужно иметь деньги. И чтобы выиграть много денег, надо много «вложить» в игру, что в свою очередь чревато их проигрышем. Вот такова алхимия казино. Чтобы получить золото, нужно иметь немного настоящего золота. И это «золото» игрок носит в казино, надеясь на то, что там при помощи «философского камня» он его приумножит.

Постепенно игрок начинает понимать, что он проиграл уже столько, что уже не сможет столько выиграть. Чудо не произойдет. Чтобы вернуть назад все раннее проигранные суммы нужно подряд выиграть энное количество раз. А это, как подсказывает его опыт, невозможно, так как выигрыши, неизбежно и в хаотическом порядке сочетаются с проигрышами.

Цель, поставленная им пред самим собой недостижима и зачастую проделав своеобразную «работу горя», игрок принимает решение «расстаться» с некой суммой, великодушно «подарив» ее казино. Он ставит перед собой новую цель, которая кажется ему более реалистичной и достижимой. Например, он решает, что он вернет не всю сумму, а например, только две трети от раннее проигранного им. Обычно после принятия подобного решения игрок чувствует радость и уверенность в себе и своих силах; так как будто он увидел свет в конце туннеля.

Игрок с оптимизмом включается для реализации этой новой менее перфекциониской и амбициозной задачи. К сожалению, обычно его планам не удается сбыться. Продолжая играть, он по-прежнему проигрывает свои заработанные тяжелым трудом деньги, а выигранные суммы зачастую уходят на продолжение игры.

Через некоторое время игроку становится ясно, что и две трети от проигранного в прошлом никак не удастся отыграть. Игрок принимает новое решение – он великодушно «дарит», «жертвует» казино свои уже давно им проигранные (и уже давно отсутствующие) пятьдесят процентов от оставленных там денег.

Таким образом, игрок совершает символический акт жертвоприношения. Он решает «не забирать назад» проигранные им раннее суммы (как будто он может это сделать!). С его точки зрения это очень благородный поступок. В этом акте «жертвоприношения» мы можем увидеть, как в процессе игры и формирования патологической зависимости постепенно происходит все большее отделение (расщепление) психической реальности пациента от реальности объективной. Игрок перестает жить в реальном мире, он (реальный мир) для него постепенно превращается в арену для заработка и решения, всевозможных неприятных и зачастую болезненных проблем. Настоящая, подлинная жизнь для патологического игрока находится внутри и связана с его фантазиями, планами и намереньями вокруг выигрышей, игр и обстоятельств с ними ассоциируемых.

Идея жертвы, в общем-то, проста. В самом банальном варианте индивид предлагает Большому Другому нечто ценное из того, что он имеет в надежде получить от него в замен нечто большее и существенное.

На этом уровне идея жертвы элементарна – чтобы получить большие деньги (большой выигрыш, крупный куш) потом нужно сейчас пожертвовать малым, ибо люди склонны ради будущего большого наслаждения отказываться от наслаждения немедленного, но скромного.

Тут как будто срабатывает гипотетический, фрейдовский «Принцип Реальности», который выступает как залог «гарантированного» полного удовлетворения «завтра», ценою отказа от немедленного парциального удовольствия здесь и сейчас (Принцип Удовольствия). Игрок, проигрывая деньги в казино, с точки зрения своей психической реальности их вовсе не проигрывает! Он просто «одалживает» их казино на время. Многие игроки в приватных беседах сообщали нам, что они воспринимали (и продолжают воспринимать!) свои проигрыши не как невосполнимые (невозвратные) потери, а как инвестиции. Казино в их глазах постепенно (по мере «накопления» проигрышей) превращается в инвестиционный фонд или банк где они надежно хранят свои капиталы. Которые, без сомнения, в один прекрасный момент они смогут забрать и потратить на то, что им заблагорассудиться. С точки зрения элементарного здравого смысла подобные рассуждения (убеждения) являются полным абсурдом. Но для игрока, в его психической реальности дела обстоят именно так. С каждым проигрышем игрок «зарабатывает» себе «право на будущий выигрыш». Игрок после проигрыша не считает себя обедневшим! Именно эта поразительная оптимистичная убежденность (уверенность) сбивает с толку специалистов пытающихся оказать зависимым от игры помощь. Они (пациенты) непроницаемы для критики их не интересуют факты, ведь их психическая реальность убеждает их в обратном. Чем больше они проигрывают, тем более состоятельными и богатыми Господами они себя чувствуют!

После проигрыша игроки зачастую начинают рационализировать свое поведение, мотивы и рассуждать как Алексей Иванович – главный герой самого «автобиографического» произведения Ф.М. Достоевского «Игрок»:

«Я даже вам признаюсь, что вы меня теперь навели на вопрос: почему именно мой сегодняшний, бестолковый и безобразный проигрыш не оставил во мне никакого сомнения? Я все-таки вполне уверен, что чуть только я начну играть для себя, то выиграю непременно.

 – Почему же вы так наверно убежденны?

 – Если хотите, – не знаю. Я знаю только, что мне надо выиграть, что это тоже единственный мой исход. Ну, вот потому, может быть, мне и кажется, что я непременно должен выиграть» [4].

«…У меня было шестнадцать фридрихсдоров, а там…там, может быть, богатство! Странное дело, я еще не выиграл, но поступаю, чувствую и мыслю, как богач, и не могу представить себя иначе» [4].

Один наш пациент на вопрос: «Почему Вы начали играть в азартные игры?» Ответил нам – «Потому что я хотел стать Королем Мира!» А на вопрос: «Почему Вы продолжаете играть?» Он сказал – «Потому что все еще хочу стать Королем Мира!» К слову, данный пациент не был в маниакальном состоянии и говорил вполне искренне.

Приступая к игре, игрок уверяет себя в том, что выиграв, он возьмет выигрыш выйдет из игры, и больше делать ставки не будет. Но вскоре он уже думает о том, как выиграть хотя бы одну треть или даже десять процентов от проигранных раннее сумм. Апофеоз этой драмы таков: начиная играть, игрок надеется на то, что он сейчас отыграет то, что проиграл вчера. Вновь проигрывая, он начинает мечтать о том, чтобы выиграть и вернуть назад те деньги, с которыми он пришел и уже проиграл только что (сегодня). После проигрыша он переживает чувство вины, стыда, досады, упрекает себя, дает зароки о прекращении игры, которые быстро сменяются идеями о том как «выкрутиться» из сложившейся ситуации, где еще достать денег или как объяснить их отсутствие.

З. Фрейд рассматривал любовь в рамках метапсихологического подхода с точки зрения психической экономии – как инвестицию либидо субъекта. Чем больше человек вкладывает в объект (в психоанализе под словом «объект» в большинстве случаев имеется в виду другой человек) тем больше и сильнее он его любит. Мы по настоящему любим тех, кому мы делаем хорошо. В каком-то смысле субъект любит не сам объект как таковой, а свои собственные в этот объект вложения. Поэтому потеря объекта (особенно острая и неожиданная) воспринимается индивидуумом не как внешняя, объективная потеря, а как потеря внутренняя. Потеря своего собственного «Я» ранее инвестированного в объект. В этом суть меланхолии. Меланхолик потерял собственное «Я». Он чувствует, что он потерял не нечто реальное и материальное во внешнем мире, он потерял вместе с потерянным объектом самого себя (часть себя). Меланхолик переживает, что не мир стал меньше, а напротив, что он стал меньше. Потеряв то, что было для него ценно, он тем самым потерял свое «Я». Как писал З.Фрейд «Тень объекта упала на Эго» [10]. Тень молчаливого отсутствия склонилась над Эго субъекта. Это «черная меланхолия», патологическое горе. З. Фрейд был первым, кто сравнил (и во многом противопоставил) депрессивные (меланхолические) состояния с нормальным переживанием горя. Мы полагаем, что для патологических игроков характерно так называемое «маниакальное горе». Мы неоднократно замечали что, рассказывая о своих огромных проигрышах, крупных «невозвратимых» долгах и кредитах игроки говорили нам об этом с нескрываемой улыбкой на лице. Казалось, что они действуют по принципу «чем хуже – тем лучше». Мы полагаем, что это не проявление мазохизма. Когда мы конфронтировали с ними и указывали им на то, что они, говоря нам печальные и даже страшные вещи, но при этом улыбаются и выглядят довольными. Игроки в ответ на наши слова лишь ухмылялись и говорили нам что-то вроде того: «ну что теперь плакать что ли» или «не стоит думать о печальном». Многие из них оптимистично настроены, полны надежд, уверены в скором решении всех своих проблем «одним разом». Обычно под этим «одним разом» они имеют в виду скорый чудесный выигрыш или его эквивалент. Так, например, несколько незнакомых друг с другом игроков и в разное время, поделились с нами идентичной по своему содержанию, чрезвычайно банальной (архитипической?) фантазией в духе «нового времени» – о нахождении чемодана полного долларов. Один наш пациент заявил нам, что он: «находиться в одном шаге от богатства». И что если мы поможем ему «вовремя останавливаться в игре», то вскоре он погасит все свои долги (со слов больше 300 тысяч долларов США) и каждому психологу в благодарность за это купит по квартире в г. Москве.

Итак, вопреки расхожему мнению и нашим первоначальным представлениям, патологические азартные игроки, которые обращались к нам амбулаторно за помощью, зачастую клинически не выглядели депрессивно, они, напротив, излучали оптимизм, имели завышенную самооценку (правда крайне не устойчивую) и были полны надежд. При этом скриниговые опросники на выявление симптомов депрессии (в частности Опросник Бека) уверенно давали положительные результаты. Это заставило нас уделить больше внимания изучению природы такого неадекватного с точки зрения стороннего наблюдателя оптимизма. Как это ни парадоксально звучит, мы выяснили, что этот оптимизм зачастую опять-таки связан с идеей «жертвы» и инвестиций.

На этой более продвинутой стадии под «жертвоприношением» понимается не просто выгодный обмен небольших денег сейчас ради большого выигрыша (денег), но завтра (потом). А то что проигрыш порождает в игроке поразительную по своей силе и живучести идею (иллюзию) о том, что этот Большой Другой (Дух казино, Душа игрового автомата и т.д.) действительно существует и является Реальным! Что Он принял жертву (вложение, инвестицию), запомнил об этом сделанном вкладе, который только что внес игрок и теперь непременно в будущем в следующий раз, когда действительно будет очень нужно, Он все вернет игроку назад, да еще и с прибылью.

Игроки сообщали нам, что когда им действительно остро нужны были деньги, и их неоткуда было взять, они шли в казино с малой суммой на руках и действительно выигрывали столько, сколько им было нужно. Этот реальный опыт, особенно повторившийся несколько раз подряд, убеждал их в реальности их иллюзий. Они начисто забывали (вытесняли) факты проигрышей и избирательно запоминали факты выигрышей, конкретные денежные суммы и призы, которые им достались.

С. Жижек писал: «Если выразить идею жертвенности… прибегнув к хайдеггеровской инверсии, она будет представлять собой следующее: высший смысл принесения жертвы – это принесение в жертву смысла как такового» [5]. Наше понимание «жертвоприношения», которое совершил патологический игрок тождественно – Игрок принес в жертву собственное здравомыслие. Это и есть единственная истинная жертва. Он поменял здравомыслие (адекватное тестирование реальности) на приятную иллюзию всемогущественного контроля.

Казино, игровой клуб, игровой автомат в сознании патологического игрока перестает быть просто местом, объектом или механической бесчувственной и «бесчеловечной» машиной, действующей на основании заложенной в него программы. А напротив теперь игрок воспринимает её (слот-машину, рулетку и т.д.) как живого и реального партнера в мысленном и даже вербальном диалоге. Неблагоприятный результат игры (проигрыш) воспринимается игроком отныне не как неразумная случайность, смоделированная электронной схемой генератора случайных чисел, а напротив как Знак, как Ответ, Наказание, Предупреждение. Случайный выигрыш воспринимается не как случайное везение, а как Награда и Поощрение за верность, преданность и настойчивость и т.д. Проигрыш теперь воспринимается не как окончательная потеря денег (зачастую заработанных большим трудом, опасным, а иногда противозаконным способом), а как невербальное, но очень ясное послание «В другой раз тебе обязательно повезет!» «В следующий раз отыграешься!»

Постепенно игра начинает определять образ жизни патологического игрока, который постепенно начинает сводиться к очень простой схеме: игра – проигрыш – новый заем. Игроки убеждены, что единственным решением проблем, возникших из-за азартной игры, является новая азартная игра. Таким образом, поведение игрока безальтернативно – игра является (кажется) универсальным и единственным решением для всех имеющихся у игрока проблем.

Отчаяние порождает надежду. Игроки начинают размышлять как Полина Александровна из романа «Игрок» Ф.М. Достоевского:

«Деньги взяты мною взаймы, и я хотела бы их отдать. У меня была безумная и странная мысль, что я непременно выиграю здесь, на игорном столе. Почему была эта мысль у меня – не понимаю, но я в нее верила. Кто знает, может быть, потому и верила, что у меня никакого другого шанса при выборе не оставалось» [4].

Ситуация прогрессивно ухудшается, долги нарастают как снежный ком, однако подобное ухудшение игрок зачастую связывает не с самим фактом своего чрезмерного участия в играх, а с временным невезением. По его убеждению подобное «невезение» вскоре неминуемо должно будет смениться чередой крупных выигрышей, которые и покроют все издержки. Свои проигрыши игроки рассматривают как приходящее и временное явление.

Как правило, когда у игрока за плечами несколько лет игрового стажа, игра приобретает практически ежедневный характер при сравнительно небольших ставках (ввиду ограниченных финансовых возможностей). Игрок зачастую считает, что ему некуда больше идти кроме как в зал игровых автоматов. Приходя в игровое заведение, игрок чувствует покой и облегчение, как будто он пришел к себе домой. Во время нахождения в игорном заведении, у патологического игрока возникает ощущение, которое М. Хайдеггер (1984) описал как «Домашнее», «Родное» (das Heimische) – игрок оказывается в мире, где он чувствует себя комфортно и уютно. Реальность, до этого переживаемая с качеством «Зловещности», «Жути» (Unheimlichkeit), преследования или пустоты уходит на задний план [14].

Свою ситуацию один пациент очень удачно назвал «тихим отчаянием». Обычно, к подобной мотивации игрок приходит, имея за плечами долги, которые «невозможно вернуть», крупные просроченные платежи и штрафные санкции за невыплаты по взятым ранее кредитам. Разрушенные отношения, потерю доверия, ухудшение профессиональных и деловых качеств.

Бремя финансового давления заставляет игрока заниматься «жонглированием финансами». При появлении просрочек по платежам игроки платят тем кредиторам, которые оказывают на них наибольшее давление, лишь бы последние оставили их в покое. Чтобы заплатить по счетам в одном месте игрок вынужден брать заём в другом. Обслуживать свои долги и проценты по кредитам становится все труднее, часто, взяв деньги в очередной заём, игрок, вместо того, чтобы заплатить по счетам направляется напрямую в игорное заведение. А выигрыш, к сожалению, никогда не бывает достаточным, чтобы решить финансовую проблему. Игрок начинает «прятаться» в игровых заведениях от своих проблем. Им постепенно перестает двигать мотивация риска, но напротив, появляется новая мотивация – мотивация спасения (избавления) от напряжения, тревоги, депрессии и чувства преследования. Только акт игры и факт нахождения в игровом зале или казино спасает игрока от мыслей о кредиторах, долгах и проблемах. Игроки зачастую описывают свое состояние как «безнадежное» и «критическое», однако подобные негативные суждения (восприятия) оставляют их, когда они оказываются в блистающей полумгле казино и/или игрового клуба. Азартная игра становится разновидностью (способом) самоуспокаивающегося поведения.

Ближе к финалу, постепенно игрок престает надеяться на выигрыш, понимая, что он ничего в его жизни не решает. У игры появляется новое качество – игрок начинает играть себе назло, чтобы доказать, что выиграть невозможно. Им начинает двигать желания самонаказания. Игроки начинают играть ради самой игры без цели выигрыша. В глубине души, смутно надеясь на то, что все скоро кончится. Справедливо полагая – «что лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Зачастую, такие игроки перестают заботиться о себе и своей безопасности. У них появляются мысли о желательности несчастного случая и/или самоубийства.

Так, по нашему мнению, выглядит клинико-феноменологическое описание игровой зависимости и феноменология психических переживаний у пациентов, страдающих от патологической склонности к азартным играм на разных этапах приобщения к игре.

Заключение и выводы

В данной работе мы показали что игра – универсальная парадигма социальной ситуации. Восприятие игры как развлекательной деятельности по мере прогрессирования вовлеченности, помимо увеличения роста финансовых затрат на игру, учащения и удлинения игровых эпизодов (роста толерантности), сменилось восприятием азартной игры, как способа получения удовольствия и времяпровождения, посредством которого еще можно решить и все имеющиеся проблемы. В процессе формирования зависимости у пациентов азартная игра начинает восприниматься как универсальный ответ на любую проблему. После очередного проигрыша игрок раскаивается, зачастую принимая решение больше не играть. Однако, вскоре отменив собственное намерение, он пытается решить возникшие благодаря азартной игре проблемы посредством еще большей включенности в игру. Ближе к финалу игрок «прячется» от своей тревоги, ощущений преследования и депрессии в игровых заведениях, играя ради самой игры практически ежедневно. А его социальная активность сводится к поискам денежных средств – для продолжения финансирования своего участия в играх. В финальной стадии формирования зависимости от игры, игрок престает надеяться на выигрыш, понимая, что он ничего в его жизни не решает. Наступает прогрессирующее ухудшение межличностных отношений; нарастает недоверие, отвержение и социальная изоляция. Приходя в игровое заведение, игрок чувствует покой и облегчение, как будто он пришел к себе домой. Только акт игры и факт нахождения в игровом зале спасает игрока от мыслей о кредиторах, долгах и проблемах. Азартная игра становится способом самоуспокаивающего поведения. Игроки начинают играть ради самой игры без цели выигрыша. Ими начинает двигать желание самонаказания и саморазрушения.

Полученные данные могут использоваться для оптимизации процесса психотерапии и мер социальной реабилитации пациентов. Знание специалиста о том, что именно побуждает пациента возвращаться к азартной игре, позволяет ему сфокусироваться и совместно с пациентом разработать уникальную стратегию совладания с проблемой (профилактика срыва).

Феноменологическое описание зависимости от игры и психических переживаний игрока позволит специалисту лучше понять мотивы пациентов, их ожидания и намерения и окажет помощь в психотерапевтической и реабилитационной работе с данной категорией лиц.