Неоказание медицинской помощи – преступление власти

За последние несколько лет мы, словно взойдя на более высокую обзорную площадку, вдруг явственно увидели всю панораму происходящего и уже бесповоротно происшедшего: огромность пропасти, разделяющей тех, для кого высокие слова не упаковочная мишура, и тех духовных люмпенов, для которых этика не нужна, если есть законы, которыми можно управлять.

Для врачей знаковой стала череда таких дел, как дело Сергея Магнитского и дело Василия Алексаняна (Новая газета, № 111, 05.10.11). Убийство жандармского чина за порку студента царским судом было оправдано, поведение властей в делах Магнитского и Алексаняна будит более сильные чувства.

Неоказание медицинской помощи гибнущему на глазах человеку и предложение медицинской помощи на условиях дачи требуемых показаний, а также содержание в условиях, провоцирующих гибель, – это бесчеловечное преступное поведение, которое на уровне клятвы Гиппократа, т.е. принадлежности к профессии, несовместимо с деятельностью врача и служит достаточным основанием не только для отказа от соучастия и правомочного невыполнения преступного приказа, но и для активного противодействия, независимо от содеянного осужденным. Не смертью, и не болезнью следует наказывать преступников.

Дело Магнитского, возмутившее весь цивилизованный мир, было послано на судебно-психиатрическую экспертизу в Центр им. Сербского, как к последней привычно безотказной палочке-выручалочке. Предлогом был вызов бригады скорой психиатрической помощи, непосредственно накануне – как теперь делается ясным и документировано – доведения до смерти Магнитского, что отражало растерянность самых мелких невольных участников этого явного для всех неангажированных людей преступления. Осуждение крайнего, – врачей вместо следователя и более крупных заказчиков, – очередной циничный стереотип нашего времени. Прибывшую скорую психиатрическую помощь в результате не впустили вопреки активным попыткам д-ра Корнилова, заслужившего этим даже похвалу разбиравшихся в этом правозащитников. Когда я попытался связаться с ним через посредство руководства московской службы скорой психиатрической помощи, чтобы отметить этот достойный активный модус поведения в журнале, я встретил неожиданное сопротивление и всевозможные увертывания: «напишите благодарность, мы сами ему передадим». Конечно, это говорили не врачи, а начальники.