Освенцим и психиатрия

«Ничего не останется на земле или под землей и водой, что бы не преследовалось… О, земля, почему ты не разверзнешься, чтобы сбросить их в глубокие трещины твоих великих пропастей и недр и не будешь больше являть небу чудовище, столь жестокое и бесчувственное? (О жестокости человека)».
Леонардо да Винчи. «Предсказания».

Отмечая 65-летие освобождения Советской Армией самого чудовищного лагеря смерти – Аушвиц-Биркенау в Освенциме, мы оглядываемся назад, хотя все, связанное с этой историей, должно было бы всегда быть в памяти, «в уме» и «в сердце», по крайней мере в подоснове нашего сознания в нашей повседневной жизни.

Освобождение Освенцима не планировалось, хотя Генштаб знал о лагере уничтожения в этом районе, - это побочный продукт военной операции. Но состоявшись, она глубоко поразила всех, кто даже лишь мимолетно соприкоснулся с этим страшным местом. Самое страшное в нем – рутинное, повседневное, поставленное на поток, на конвейер уничтожение людей.

Каждый может и должен побывать там, пройти по баракам, вдоль стеклянных, от пола до потолка, перегородок, за которыми несметные горы, в каждом бараке чего-то одного: женских волос, очков, зубных щеток, протезов, детских игрушек… Никакие описания, никакие слова не заменят непосредственного впечатления от этого проклятого места рядом с древней столицей польских королей. Туда надо возить за государственный счет молодежь, прежде всего, неофашистов. Но не гурьбой, а цепочкой, как это осуществлено в Иерусалимском мемориале убитых детей Яд Вашем.

Можно было бы ездить и ближе, если бы Украина реконструировала аналогичным образом Бабий Яр, создав из имеющейся кино- и фотохроники с помощью восковых фигур и современных технических средств панорамное стерео-, а может быть и голографическое, конечно, очень кратковременное (тахистоскопическое), воспроизведение состоявшегося там чудовищного расстрела… Это могло бы стать прививкой от людоедских идеологий, от имперских приоритетов, посодействовало бы индоктринации Всеобщей Декларации прав человека.

И уж, конечно, давно следовало бы создать, по примеру Казахстана, собственные Мемориалы собственных высокотехнологичных концлагерей. В конце концов, ведь мы – первые. Ведь кое-кто из наших ведущих коллег предлагал социальную реабилитацию наших больных на Беломорканале задолго до приветственного лозунга ворот Освенцима: «Труд освобождает!».

Целительная способность наших чувств, эмоций и памяти к адаптации, десенсибилизации, вытеснению, забыванию в случае травматичных сцен и мучительного знания или привычное использование для этих целей алкоголя, постоянно рискуют опасностью забвения и повторения… Поэтому Дни Памяти, актуализирующие ранящие воспоминания и переживания, важны не менее радостных праздников.

Что изменило в нас знание о кошмаре Освенцима? По его свежим следам Теодор Адорно сказал, что после Освенцима невозможно будет писать стихи… Но стихи пишут, причем в нашей стране пишут даже оды в честь фашизма, национал-социализма и сталинизма… Более того, с тех пор массовые казни и издевательства, убийства, резня, расстрелы, изнасилования не раз повторялись в Азии, Африке и Европе.

Как Бог допускает такое?

Как ведет себя в этих ситуациях Церковь? Как реально вели себя священнослужители и прихожане разных конфессий? Полярные примеры такого поведения требуют конкретного анализа и одинаково поучительны [ Вот, например, что пишет в наши дни иерей «Истинно-православной церкви», называющей себя «русским православным национал-социалистом»: «И «немецкие христиане», с их богословием «крови и земли», вплотную интуитивно приблизились к сей великой истине Православия. На взгляд Православия, Божественное Откровение с гораздо больгей вероятностью может проявить сбя через Гитлера (или же иную масштабную историческую личность, налагающую свой отпечаток на целую эпоху), нежели через «профессоров теологии» (будь их хоть целый богословский факультет»). «Штык, пуля или снаряд, направленные на врагов нашей Веры и нашей Расы, несут в себе куда больше Богословия, нежеди все «духовные академии», «семинарии» и «институты», порознь и вместе взятые. 88!». (Ж.»Реванш», 2005, 4). ]. Самый достойный пример в самой Германии подал Дитрих Бонгеффер – брат Карла Бонгеффера.

Как вело себя население разных оккупированных и союзных с Германией стран в отношении поголовного истребления евреев и цыган? Только Дания и Болгария, а также Италия и Испания оказались на высоте положения. Особенно впечатляет поведение датского короля Христина X и болгарского царя Бориса. Удивительно и симптоматично, что это не фигурирует ни в одной энциклопедии. В большинстве стран грязная работа осуществлялась руками местных полицаев.

Общественное беспокойство сходными фактами столетие назад - можно ли совершить убийство руками сомнамбулы? которое завершилось успокоительным: только если его личность исходно этому не противоречит, - на этот раз было ниспровергнуто.

Не нужно быть сомнамбулой и не нужно никакого гипноза, не нужно даже заморачивать лживой пропагандой, что речь идет о враге, преступнике, «маньяке» или «недочеловеке». Достаточно снять личную ответственность за буквально исполняемые инструкции и устные команды. Конечно, это касается не всех, но доля таких людей поражает. Этот факт стал потрясением. Им стали результаты экспериментов Стэнли Милграма (1965, 1974), опровергнувшие высказанные накануне предсказания ведущих специалистов. Эти эксперименты показали, что большинство людей игнорирует смертельную опасность своих действий по отношению к другим людям, их мольбы и страдания, даже когда отказ от таких действий не связан с какими-либо серьезными санкциями со стороны их руководителей. Достаточно снять личную ответственность за совершаемое. Понятие «преступного приказа» не доводится у нас до общественного сознания. Не случайно Ульману дали скрыться…

Радикально изменилось отношение к палачам. Раньше они были париями, от них селились поодаль, и за высокую мзду трудно было найти желающего на такую роль. Раньше террористы отменяли свои акции, если в их орбиту попадали дети или просто посторонние. Теперь взрывают мирное население, а государство не считается даже с детьми, взятыми в заложники.

Современный книжный, фото- и кинорынок, а пуще всего интернет, переполнены всеми мыслимыми и еще недавно немыслимыми извращениями. Настолько, что само понятие «извращения» потеряло для нашей «элиты» свою былую полновесность и определенность. Поэтому с еще большим основанием, чем когда-либо прежде, любая жестокость в современном мире не считается извращением, если только она не требуется для эротического возбуждения (МКБ-10: F 65.5). Таким образом, никакая мера жестокости сама по себе не является основанием невменяемости.

Заурядность, широкая распространенность физических и психологических пыток, их однотипное многообразие и их явная легализация какой-нибудь закрытой инструкцией, вопреки давно ставшей очевидной легкости самооговоров и развращения собственных кадров, - свидетельство морального, да и интеллектуального уровня всех, кто не пресекает этого всеми доступными ему мерами, каждый на своем месте.

Давно описан и изучен «концлагерный синдром», он касается жертв лагерей, но на самом деле другая его разновидность характерна для охраны лагеря. Уровень самоубийств был здесь одним из наиболее высоких. Последствия сходных стрессоров фигурируют под другими именованиями: вьетнамский, афганский, чеченский синдромы. .. В конечном счете, это описано как разновидности «посттравматического стрессового расстройства».

Казалось бы, психиатрам должно быть хорошо понятно, что независимо от реальных условий содержания и лечения для определенного числа психически больных психиатрическая больница – это с ничем не колебимой, т.е. бредовой несомненностью, тот же Освенцим. Важно постоянно помнить и учитывать первостепенность этого факта. Наивные разубеждения воспримутся как иезуитство, ласковое поглаживание – как издевательство. Чувство этого должно определять стиль наших отношений.

Каждому, особенно психиатрам, важно прочесть воссоздание на основе дневников и подробных автобиографий, составленных перед казнью, внутреннего мира начальника Освенцима Рудольфа Геса и Адольфа Эйхмана, руководителя депортации европейских евреев в лагеря смерти, в частности, только за полтора летних месяца 1944 года, 400 тысяч евреев Венгрии в Освенцим. Это роман Мерля Робера «Смерть – мое ремесло» и исследование Ханны Арендт «Эйхман в Иерусалиме. История обыденных злодеяний». Они раскрывают «несказанный и невообразимый ужас обыденных злодеяний».

Итак, Освенцим всегда будет для всех нас постоянной угрозой. Освенцим надо всегда помнить. Освенцим нельзя забыть.

«Гитлер начинал свои массовые убийства с «предоставления возможности милосердной смерти» гражданам Германии, относимым к категории «неизлечимо больных», а потом распространил эту программу уничтожения на «немцев с генетическими дефектами», потом … Известно, что было потом… Сегодня с призывом к милосердной смерти для дефективных детей не смущается публично выступать российский журналист, а Дума пропускает законопроект со статьей, разрешающей исследования на недееспособных без учета последней редакции Хельсинкской Декларации (Сеул, 2008), принятой Всемирной медицинской ассоциацией еще в 1964 г..