Модест Михайлович Кабанов

(1926 – 2013)

Модест Михайлович Кабанов в течение 38 лет (1964-2002) возглавлял Психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева – один из центров отечественной психиатрии, сохранивший самобытные традиции Санкт-Петербургской психиатрической школы Балинского – Мержеевского – Бехтерева.

М.М. пережил блокаду Ленинграда 15-16 летним мальчишкой, работая на заводе, в силу дистрофии не попал в армию, закончил медицинский институт (1943-1948). В 1949 г. был арестован по ложному обвинению в антисоветской агитации, 22 месяца провел в одиночной камере и три года в лагере в Красноярском крае, где работал как психиатр. В 1954 г. реабилитирован.

В 1962 г. защитил кандидатскую, а в 1972 г. докторскую диссертацию, имея непосредственный опыт главного врача диспансера, главного врача психиатрической больницы, главного врача города. Стал проторителем новых путей социальной реабилитации в созданном им в 1966 г. отделении восстановительной терапии психически больных, опыт которого был обобщен в его широко известной монографии, вышедшей несколькими изданиями. Построенная на основе идей системно-динамического подхода, она свела многообразие всех доступных средств в единый процесс последовательной смены основных этапов. М.М. снискал международную известность. В течение 10 лет (1995-2005) был президентом Всемирной ассоциации динамической психиатрии. Автор более 260 научных работ и 11 монографий.

Мне посчастливилось нередко встречаться с М.М., и это всякий раз приносило глубокое удовлетворение общностью позиций. Когда меня в 1974 году ложным оговором заставили уйти из Московского НИИ психиатрии, М.М. позвонил мне с предложением места старшего научного сотрудника в своем институте и квартиры. Когда в 1989 г. небольшая группа энтузиастов организовала НПА России мы с Виктором Лановым, первым президентом Ассоциации, в поисках авторитетной и вызывающей доверие в психиатрическом сообществе фигуры специальной поехали в Институт им. Бехтерева предлагать М.М. возглавить Ассоциацию, он отказался. Наконец, в 1992 г. в ходе последней 13-ой посмертной экспертизы генерала Петра Григоренко, где М.М. председательствовал, он не дал представителям Института им. Сербского завуалировать заказной характер двух основных экспертиз генерала в этом учреждении и спасти честь мундира.

Открытость, радушие и полная доверительность в отношениях со мной были проявлением, видимо, какого-то «избирательного сродства», а в последующем – определенного вакуума в ближайшем окружении. Так или иначе, но всякий раз, когда бывал в институте им. Бехтерева, а какое-то время я бывал довольно часто, - я всем существом ощущал принципиально другую, чем в московских институтах, атмосферу – по-настоящему демократическую, свободную. Это очень контрастировало с деспотизмом А.В.Снежневского, самодурством А.А.Портнова, казенным духом за показным добросердечием Г.В.Морозова. В который раз я убедился в огромной роли персонального фактора руководителя.

Вклад Модеста Михайловича в отечественную науку, в родной институт, его демократическую атмосферу, в человеческие отношения, конечно, не забудутся.

Ю.С.Савенко