Человек, психика, психическое расстройство (введение в общую психопатологию)

Б.А.Воскресенский

Психиатрия – наука о распознавании, лечении и предупреждении психических расстройств. В наши дни их важнейшими признаками считают социальную дезадаптацию, неадекватность переживаний и поведения, субъективно тягостное душевное состояние – страдание, неспособность к личностному росту и некоторые другие столь же расплывчатые характеристики. В специальных руководствах и учебниках подчеркивается, что в основе этих личностных и социальных феноменов должны лежать не просто те или иные общественные или личные коллизии, а проявления, не свойственные норме и оцениваемые как психические расстройства. Но само это понятие содержательно так и не раскрывается.

Эта неопределенность неслучайна. Понятие психического расстройства не есть изначальная данность. Оно постоянно изменялось - то расширялось, то сокращалось, то почти исчезало – в соответствии с преобладавшими в обществе воззрениями на бытие, психику, тело. Часть природы, единая, слитая с ней или осознанно ей противостоящая, Божье творение и сам за все ответственный творец, живой организм (механический, химико-физический, биологический с приоритетом борьбы за существование, электрический и электронный или же управляемый социокультурно) – все эти подходы превращались и в психиатрические теории.

Но прежде всего необходимо дать определение психики, «психического». Однако эта задача неразрешима, ибо, как говорили в древности, сущность нашего ума ускользает от нас, как ускользает, добавим мы, возлюбленная в Песне Песней. «Человек как создатель духовных ценностей, как существо верующее и нравственное пребывает за пределами того, что доступно эмпирическому исследованию» (К.Ясперс, с. 33). Но все же некоторые ориентиры могут быть намечены.

Антропологические (в широком смысле), культурно-исторические и психологические исследования позволяют полагать, что изначально человек был «первичноцелостным» (Б.В.).Тело и психика не разграничивались и в своем единстве не противопоставлялись окружающему миру все «было таким же, как человек», и в этом контексте «было психическим». Формулу такого панпсихизма находим у В.С.Соловьева: «Все имеет стремление выходить из себя и тем исключать другое. Это стремление есть психическое и поэтому все должно быть признано одушевленным»

Графически эти соотношения можно было бы представить как круг (это и есть человек) с размытой, расплывающейся в окружающем пространстве (соотв.  – мире) линией окружности.

Но «Наш жалкий разум не в состоянии помыслить тело и дух как единое целое; вероятно, это и есть одно целое, мы просто не можем себе этого представить.»(К.Г.Юнг, курсив автора).

Поэтому для нашего современника естественным, а исторически свидетельствующим об усложнении психики, человека в целом представляется следующий этап – д ихотомия - разделение целостного человека на тело и психику - схематически – две концентрические окружности – внутренняя – тело, наружная –психика.

Тело – это органы (сердце, легкие, желудок и т.д.) и системы органов (кровообращения, дыхания, пищеварения и т.д.) в их взаимодействии и взаимосвязи. Применительно к патологии это область соматической медицины – терапия, хирургия и все прочие «телесноориентированные» специальности.

Обособление психики влечет за собой ее переосмысление. Соловьевская универсальная способность «выходить из себя» преобразуется в присущее именно психике стремление к Сверхбытию, к выходу за «антропологическую границу», понимаемую не материально и не пространственно, а энергийно и деятельностно (здесь мы пользуемся концепциями С.С.Хоружего. Ут очним, что на указанных в «Литературе» страницах они излагаются вне непосредственной связи с ди- и трихотомией). Это «самопревосхождение» (С.С.Хоружий) может осуществляться в разных направлениях: -1) к Богу (духовные практики), 2) в виртуальный опыт (позволим себе преобразовать эту позицию – применительно к нашим построениям - в опыт эстетического переживания, равно относимый и к художнику и к зрителю-слушателю-читателю), 3) в безумие (схема 1) В правой колонке схемы указаны состояния – результаты этих «переходов».

«Безумие» трактуется С.С.Хоружим как философом достаточно широко. И действительно, при дихотомическом подходе неизбежны и неотразимы звучащие в адрес психиатрии обвинения в том, что она то покушается на самое сокровенное в человеке, на его личностную индивидуальность, то объявляет болезнью талант, альтруизм, служение идеям и идеалам, то отказывает в своем диагнозе закоренелому преступнику. Варианты могут меняться местами, проблема остается. Наверное, поэтому в дореволюционной отечественной публицистике находим упоминание о «естественной ненависти к психиатрам». С другой стороны, в наши дни происходит «психиатризация» массового сознания. Психическая патология становится чуть ли не достоинством отдельной личности, полноправным компонентом культуры.

Преодолеть эти смешения позволяет трихотомическая концепция. Схема сохраняет ту же концентрическую архитектонику, что и при дихотомии - «тело» остается внутри, его понимание не изменяется, а психика дифференцируется на две составляющие. Таким образом схема складывается из 3 вписанных друг в друга окружностей.

Как «инструментами» телесной жизнедеятельности, физического существования являются внутренние органы, так психическая активность осуществляется при помощи своих особых «орудий труда» - восприятия, мышления, воли и т.д. Эти процессы образуют средний круг – душа, собственно психика, психические процессы.

Однако не они наполняют психическую деятельность, составляют ее содержание: «Душа как таковая не есть объект»,- (К.Ясперс, с 33).. Она объективируется благодаря осмысленным внешним проявлениям, - поясняет он далее. Так, например, восприятие – это всегда восприятие чего-то, того или иного раздражителя, объекта, предмета. Память фиксирует в себе определенные сведения, события, переживания. Эмоции возникают в связи (более или менее отчетливой) с какими-либо ситуациями, внутренними состояниями.

Эти содержания, смыслы, ценности образуют наружный, всеохватывающий круг – дух. Преобразование дихотомия – трихотомия не следует считать произвольной манипуляцией на бумаге. Она являет собой новый этап развития психики, которая теперь наполняется осмысленной созидательной активностью, рефлексий (способностью смотреть на себя, на свои душевные и телесные процессы как бы со стороны), ценностным, этическим, эстетическим, гносеологическим, религиозным содержанием. В поэтически-образной форме этот процесс представлен в «Большой элегии Джону Донну» И.Бродского:

В христианском миросозерцании переход от дихотомии к трихотомии прослеживается при продвижении от Ветхого к Новому Завету. В Писании эти структуры, конечно, понимаются по-своему, но важнейшим является сам факт усложнения «психического» [ 1)Трихотомическое видение человека находим и в культурах, глубоко отличных от христианских у бушменов, в раджа-йоге, в верованиях древних египтян и некоторых других народов. Трехчленна сама психика в теориях Фрейда и его самобытного последователя Ж.Лакана. (Концепцию бессознательного мы здесь не затрагиваем, поскольку она исходит из совершенно иного видения человека. Эти расхождения обсуждаются в разделе «Расстройства сознания»). Все это освидетельствует об универсальности «трехчленного» видения человека. По-своему соотносил с Троицей (это уже совсем другой контекст) структуры физического мира академик Б.Раушенбах. Троичность – особая структура и для физического мира – стул, сто оказываются наиболее устойчивыми, если опираются на три точки.2)Общераспространенная практика употребления слова психика наделяет его двумя основными значениями а) составляющая человека, противоположная телу (в рамках дихотомии); б)синоним души, душевных процессов в совокупности (при трихотомическом подходе) Конкретное толкование определяется контекстом. То же относится и к слову душа. Истоки этих смешений и наложений – в истории формирования психики (в широком смысле), «психического» как такового, о чем говорилось выше.При последующем изложении мы будем употреблять слова психика и душа как синонимы.Словом разум как до некоторой степени архаичным мы пользоваться не будем. ].

Трихотомию, разрабатываемую на этих страницах, мы определяем как клиническую, имея в виду, что она предназначена для решения специальных – медицинских - психиатрических лечебно-диагностических задач.

В отечественную психиатрию трихотомия введена классиком советской психиатрии Д.Е.Мелеховым (1899-1979). Определение классик здесь употреблено в самом возвышенном смысле. Д.Е.Мелехов внес значительный вклад в учение о проявлениях психических расстройств, он был одним из основоположников социальной психиатрии в нашей стране. В память о нем на здании Московского Института психиатрии, директором которого он был в течение многих лет, установлена мемориальная доска. В воспоминаниях диссидентов, так или иначе сталкивавшихся с психиатрией, подчеркивается, что при решении диагностических вопросов он руководствовался исключительно врачебным долгом, клиническими признаками. Сын священника, человек верующий, близкий такими выдающимися пастырями как о. Алексей Мечев и о. Александр Мень., свою работу «Психиатрия и проблемы духовной жизни» Д.Е.Мелехов писал «в стол». Он замыслил ее как своебразную «Психиатрию для священников». В связанных с этой задачей клинических – лечебно-диагностических размышлениях - Д.Е.Мелехов исходил из христианской антропологии. Полностью книга не была завершена. Впервые она увидела свет в 1991 году в специальном психиатрическом издании (журнал «Синапс»), а затем  - в 1996 году с последующими переизданиями была опубликована в сборнике «Психиатрия и актуальные проблемы духовной жизни», выпущенном Издательством Свято-Филаретовского православно-христианского Института. Сборник содержит еще некоторые материалы, принадлежащие перу Д.Е.Мелехова, воспоминания о нем, статьи авторов, тесно связанных с Институтом - профессора-священника Георгия Кочеткова, кандидата филологических наук М.Г.Гальченко и других. К настоящему времени этот труд Д.Е.Мелехова опубликован и другими издательствами. Именно эта книга Д.Е.Мелехова послужила для нас точкой отсчета для представляемых на этих страницах подходов. Мы познакомились с нею в середине 80-х годов, еще в «самиздатовской» форме, а первую статью по этой проблеме опубликовали в 1990 году.

Но, может быть, более известна другая «медико-богословская» работа относительно недавнего прошлого. В советские годы жил и творил еще одни замечательный человек, связанный и с церковью и с медициной - святитель Лука (выдающийся хирург лауреат Сталинской премии профессор В.Ф,Войно-Ясенеций), автор книги «Дух, душа, тело». Но изложение проблемы в ней далеко отстоит от подходов, присущих психиатрии.

Размышления о духе-душе-теле в контексте клинической психиатрии встречаем у зарубежных психиатров-классиков (К.Ясперс, К. Шнайдер), у их современных коллег, у дореволюционных отечественных авторов, а в последние годы – и у российских исследователей (Д.Авдеев, С.Белорусов, Ф.В.Кондратьев, Ю.И.Полищук и др.). Исходные мировоззренчески-методологические позиции в этих специальных работах – самые разные. Но и современная психиатрия в целом часто определяет человека как существо биопсихосоциальное, то есть тоже трихотомически, однако, во многих случаях раскрывает этот тезис или как постмодернистскую рядоположенность, равноценность составляющих, или позитивистски-прагматически, или морализующе-декларативно.

Повторим, дух – это содержание психической деятельности, ее ценностный аспект, это то, что человек ставит выше себя, ради чего он живет. Говоря несколько иначе, обобщеннее и в то же время точнее, дух – это отношение. Одухотворяться или низвергаться может все что угодно. Для человека верующего любое отношение, любое взаимодействие направляется Богом. Для другого – это то, что называется общечеловеческими ценностями. Творческая, обыденная профессиональная деятельность, семья, дом, удовлетворение своих личных, нравственно одобряемых или, наоборот, корыстных, эгоистических, грубо чувственных, антисоциальных стремлений – все это может стать ценностью, целью и смыслом жизни. Духовность – не синоним ангелоподобности, не атрибут совершенства. Она может быть, как писал о. Василий Зеньковский, светлой и темной. По ходу жизни человека что-то (наверное, что угодно) может становиться духовным, а может обесцениваться, низвергаться: «Поступок – это шаг по вертикали»,-сказано в одном из стихотворений поэта Ольги Седаковой. Художник В.В.Кандинский визуально представлял духовную жизнь как треугольник, острием направленный вверх Вершина постоянно оплывает, сползает, но одновременно и наполняется содержанием, прежде располагавшимся в нижних слоях.

Этот образ представляется чрезвычайно выразительным. Прежние ценности становятся расхожей повседневностью, банальностью, превращаются в ничто. Из романа «Собор Парижской Богоматери» делают мюзикл, Гитлер оказывается опереточным героем, Ленин-персонажем скетчей. Революции становятся бархатными, цветными, то есть ненасильственными, безоружными. Такому преобразованию могут повергаться и действующие лица Священной истории («Иисус Христос – суперзвезда»).

Итак в сфере духа возможны как созидательные, так и разрушительные (для самого человека) и разрушающие (по отношению к окружающим) процессы, но они не связаны с медициной – врачеванием – диагностикой,, лечением - напрямую: «Дух, как таковой, не может заболеть…»(К.Ясперс, с. 871). «Духовное» - поле деятельности священнослужителей, творцов-художников, политиков, правоведов, людей других общественно-гуманитарных служений.

Как субстратом, ареной телесных болезней являются внутренние органы, так психические расстройства разворачиваются в сфере душевных процессов. Но если тело представляется самоочевидным,  [ В действительности это совсем не так. Достаточно упомянуть уже давно устаревшие концепции «блуждания матки», «смешения соков организма» и т.д. Анатомия и физиология накапливали свои знания постепенно, в борениях и противостояниях, а современный человек получает знания о своем устройстве только благодаря воспитанию и образованию. ]то с душой дело обстоит сложнее. Она неосязаема, нематериальна. Признать ее независимое или хотя бы равноправное с телесными структурами существование - позиция для очень многих людей совершенно неприемлемая. Нередко психику соглашаются принять только как эпифеномен – как структуру вторичную, как надстройку над изначальной, основообразующей материальной (здесь – телесной) субстанцией, всестороннее, исчерпывающее познание которой сделает психику, «чисто психические» процессы излишними, развеет их как призрак, окончательно узаконив, лишь «реальные», «объективные» физико-химические, электрофизиологические и другие подобные им реалии. [ Известный психолог В.П.Зинченко приводит слова В.О.Ключевского, сказанные им по этому поводу еще столетие назад: «Раньше психология была наукой о душе, а теперь стала наукой об ее отсутствии». (Большой психологический словарь/ Сост. и общ. Ред. Б.Мещеряков, В.Зинченко. СПб.:-прайм-ЕВРОЗНАК, 2003. С. 42, выделено автором).То же стремятся утвердить некоторые исследователи применительно к психическим – душевным расстройствам: «…проблемы «дифференциального диагноза» исчезнут сами собой, если мы станем рассматривать врача как специалиста по болезням тела, и только по ним, и признаем, что душевная болезнь  -это вымышленная категория, подобная колдовству».(Сас Т. Фабрика безумия. Екатеринбург. 2008.Ультра. Культура. С.:5. Выделено автором) ]

Однако, современные гуманитарные исследования – языковые, культурологические, этнографические позволяют утверждать, что, несмотря на неосязаемость, душевные-психические процессы – не умозрительные категории, а несомненная реальность человеческого существования. Утверждать столь категорически позволяют работы польского лингвиста Анны Вежбицкой.

Сопоставляя самые различные языки  – европейские, жителей других континентов, многочисленных островных государств -, она и ее коллеги показали, что наряду с практически неисчерпаемым лексическим многообразием народов, традиций, укладов жизни существует около 60 универсальных, общих для самых различных культур,- и европейских и от нас отдаленных,- слов («единый семантический метаязык»), ни к чему более не сводимых, однозначных по смыслу и ситуации их употребления. Вся остальная лексика обнаруживает характерные для той или иной культуры оттенки смысла и особенности употребления в конкретной ситуации. Так, например, слово «свобода» по-своему понимается в каждом из языков - латинском, английском, польском, русском. Отсюда следуют и различия в поведении, в деятельности, связанной с категорией свободы, у людей каждой из этих культур. Вместе с тем «уникальные культурные …понятия не противоречат психологическому единству человечества» (А.Вежбицкая), поскольку «все люди принимают одну и ту же (предположительно, врожденную) модель человека, определяемую небольшим набором универсальных предикатов, включающих в себя следующие (лекскализованные, по-видимому, во всех языках): думать, знать, хотеть, чувствовать, говорить, видеть, слышать, делать и жить»(А.Вежбицкая , 2001, с. 152).Все эти слова входят в 60-и позиционный перечень А.Вежбицкой.. [ 2.Вот, по нашему мнению, ответ на стихотворный вопрос поэта Русского Зарубежья Ивана Елагина: «Неужели же нет первозданных, осмысленных слов? Неужели же в сущности все оказалось неверным?» (И.Елагин. Собр. соч в 2-х томах. М. Согласие 1998 т. 2, с. 159) ]Представим сказанное в виде таблицы 1 «Устройство тела и души».

Компоненты модели человека по Вежбицкой (левый столбик в колонке «душа») могут быть обозначены, пользуясь языком физиологии, как своеобразные функциональные (то есть не имеющие наглядного материального субстрата) органы, обеспечивающие (точнее будет сказать – образующие) соответствующие психические процессы. Последние указаны в правой колонке таблицы. Для выразительности и убедительности этих теоретических построений нами (Б.В.) проводится вполне допустимая, как думается, аналогия с телесными структурами (органы и системы), они представлены в левой части таблицы. Слова жить и умирать (также из списка А.Вежбицкой), равно относящиеся и к телу, и к психике, констатируют, что все эти процессы являют себя именно и только через жизнь.

Для удобства дальнейших размышлений преобразуем левый столбик колонки «душа» в круговую форму (она придает ощущение завершенности, целостности, архетипичности) и озаглавим ее «Антропология» (схема 2), подразумевая под этим термином все ту же языковую модель человека.

В процессе развития, усложнения психики в целом, ее отдельных составляющих, сознания и самосознания, познавательно-рефлексивной активности (способности смотреть на себя как бы со стороны на свое тело, свою душу, а в последующем и на свои ценности, знания, идеалы) происходило осмысление, «автономизация» переживаний - психических процессов=слов  [ Не имея возможности обсуждать проблему подробно, считаем необходимым дать некоторые пояснения, предварительно еще более усложнив конструкцию.. Современная психология допускает, что в первоначальной глубине психики (соотв. человеческой истории) переживание, слово, понятие и объект материального мира. оказываются в определенном смысле одним и тем же: «...значения могут выступать перед субъектом как в качестве объектов его сознания, так и в качестве способов и «механизмов» осознания (см. Леонтьев А.Н., 1975..Подробнее см. А.Ш.Тхостов Психология телесности.- М.:Смысл, 2002, с. 45). Причем эти структуры «скорее чувствуются, чем понимаются, - их осознание носит интуитивный характер» (там же).Для наглядности приведем пример, предложенный доцентом А.Я.Басовой. Маленькая девочка, успешно овладевающая речью и делающая первые шаги в чтении, была поражена тем, что мама, сидящая рядом и слово «мама» (в книге, в тетради) – это «одно и то же». Ситуация станет еще более выразительной и многогранной, если мы предусмотрим, что эта «мама» может быть произнесена и написана на самых разных языках.Продолжая эти сопоставления, допустимо будет к этому ряду (переживание-слово-понятие) добавить объект (предмет). Митрополит Сурожский Антоний полагал, что на какой-то глубине мысль и ее воплощение совпадают, становятся одно .Вот это же суждение, представленное в поэтической форме человеком, которого не слушать нельзя: «…наша мысль со светом предметов слита,/мысль наша силе простых вещей осталась верна,/и если столько их нам до сих пор не открыто,/значит наша мысль еще не завершена»(Кароль Войтыла .Крипта Избранная поэзия. Сост и пер. с польск.А.Базилевский.Предисл.С.Аверницева.М.: :Вахазар, 1994, с.27). О том же, но с другими художественными образами читаем в стихотворении О.Седаковой «Просьба»: «Если бы меня спросили/я бы сказала, Боже, сделай меня чем-нибудь новым!/…Сделай, как камень отграненный/ и потеряй из перстня/на песке пустыни/Чтобы лежал он тихо/не внутри, не снаружи, /а повсюду, как тайна,/ и никто бы его не видел, только свет внутри и свет снаружи. (О.Седакова Старые песни М.: Локус-Пресс при участии «Че Ро» 2003, с. 23). Французский православный богослов Оливье Клеман пишет: «Слово и есть первичный архетип» («Смысл земли» Изд-во Библ_Богосл. Ин-та Св. ап. Андрея М.: 2004).Само собой возникают в памяти «В начале было Слово..» (Ин. 1,1) и «Имя Божие» есть не только слово, Божественное слово, во всей глубине и неисчерпаемости его значения, но и Божественная сила и сущность», (С.Булгаков, прот. Первообраз и образ: В 2 т. М.1999,. Т.2 С.181). Древние иудеи устанавливали определенные телесно-буквенные и цифровые соответствия. В наши дни этот подход по-своему развивают психоаналитики-юнгианцы – см. Кюглер П.Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое. Пер. с англ. –М,: ПЕР СЭ, 2005.- 244с.Предложенные построения, хотя и отклоняют читателя от основного изложения, позволяют наполнить гипотезу панпсихизма и «первичной целостности» (стр. 2) конкретным содержанием. ], в результате чего сформировались психологические категории восприятия, мышления, воли и т.п. (схема 3 «Психология»). По-своему констатировал этот процесс К.Г.Юнг: «Сознание всегда инстинктивно находит слова для обозначения реально существующих вещей. Лишь психологи изобретают наименования для несуществующих вещей.» (К.Г.Юнг, с. 21) [ Вот еще один выпад в адрес психологии, нанесенный замечательным русским писателем: «...появилось множество наук, о коих в кадетских корпусах даже и упоминовения не бывало (в особенности одна из них вредная и, как распространительница бездельных мыслей, весьма даже пагубная, называемая «Психологией»)». (М.Е.Салтыков-Щедрин. Дневник провинциала в Петербурге. М.: Советская Россия. 1996. С.96. В комментарии к этой фразе, приводимом в конце издания, говорится: «У передовой русской молодежи глубокий интерес вызывали сочинения по естествознанию, посвященные связи физиологических и психических явлений, - книги Л.Фейербаха, К.Фогта, Я.Молешотта, Ф,Бюхнера и др. Герцен писал К.Фогту 9 мая 1866г.:»…в доносах Каткова упоминается и ваше имя. Он утверждает, что именно ваши сочинения, которые переводились ad hoc, и книги Молешотта развращали молодое поколение» (Герцен А.И. Собр. соч. , т. 28, с. 185). Ad hoc  –здесь: для данного случая (лат).».Предлагаем современному читатель самостоятельно определить соотношение насмешки и трезвой оценки в этих высказываниях. Мы же хотим обратить внимание на то, что и науки, и любые другие сферы деятельности (в том числе и религиозная), рассматривающие сферу самопознания-самосознания человека, всегда подвергаются критике в неменьшей мере, чем поддержке. Вспомним упоминавшуюся чуть выше «естественную ненависть к психиатрам». Один выдающийся иерарх недавно сказал: «Церковь Христова, обращенная к человеку, всегда будет гонима». ]. По этому же поводу, но делая другие акценты, А Вежбицкая разъясняет: «Например,…глагольные элементы «думать», «знать», «говорить, «чувствовать» и «хотеть» сочетаются с «именными личными местоимениями («я», «ты» и «кто-то»)…»(2001,с. 161-162). Уточним (Б.В.), что эти местоимения также входят в список из 60 универсалий, а А.Вежбицкая обращает внимание на то, что их (всех шестидесяти) синтаксис не зависит от конкретного языка. Все это еще раз подтверждает универсальность, первичность, реальность этих психических структур.

При сопоставлении схем 2 и 3 можно заметить, что полные соответствия между понятиями, указанными в аналогичных сегментах, выдерживаются не всегда. Так, например, процессы, стоящие за «восприятиями» и «ощущениями» в схеме 3 более многообразны, чем «видеть» и «слышать» из схемы 2. Эти расхождения могут быть обоснованы. Так, в частности, допустимо полагать, что «обонять», «осязать» и т.п., будучи наиболее древними и элементарными по структуре нейропсихическими процессами, не получили (на ранних этапах развития человечества, а поэтому и в словаре А. Вежбицкой) самостоятельного словесного воплощения и поэтому не обособлены в антропологии.

Также в перечне А.Вежбицкой отсутствуют слова, связанные с половой жизнью, что, несмотря на реальность и необходимость этой формы активности человека, по-своему свидетельствует против абсолютизации либидо как источника жизненной энергии человека. [ Локализация психики в гениталиях и животе-омфалопсихия – лишь начальный этап формирования человеческого в человеке. Именно поэтому ненормативная лексика воспитанным человеком и воспринимается – даже интуитивно – как неприемлемая. Мы предполагаем посвятить этой проблеме специальную публикацию. ]

Но зато этот «антропологический словарь» во многом совпадает с перечнем психических процессов (соотв. – деяний), упоминаемых при повседневном исповедании грехов в вечернем молитвенном правиле: «Исповедаю … вся моя грехи, яже содеях … делом, словом, помышлением, зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием и всеми моими чувствами, душевными вкупе и телесными…». За «словом» может стоять «говорить», а помышление недифференцированно содержит в себе «думать», «знать», «хотеть». В этом ряду поражают не столько расхождения, сколько совпадения.

Напомним, что будучи здоровым, человек не ощущает, "не замечает" свои внутренние органы, он знает о них лишь благодаря воспитанию, образованию, жизненному опыту. Так же обстоит дело и с душевными процессами. Непроизвольная и сколько-нибудь длительная фиксация на них, их обостренная рефлексия чаще всего ставят вопрос о душевном благополучии субъекта.

«Языковая модель» позволяет конкретизировать, сделать реальностью понятие болезни, как соматической, так и психической (ведь и телесные болезни признаются не во всех мировоззренческих и религиозных системах. Напомним, что слово «жить» (также как и слово «я») включено в антропологический перечень А.Вежбицкой. (вновь обращаемся к таблице 1 и схеме 1). В полном, 60-словном перечне, оно стоит рядом со словом «смерть», и этим экзистенциально-антропологически указывает вектор земного человеческого существования, что в медицинском, клиническом контексте преобразуется в понятие болезни как особого изменения, регресса, разрушения, распада до того нормальных, здоровых-сохранных структур и функций (во «внутренней», соматической медицине это воспаление, аллергические реакции, склеротические и опухолевые процессы, атрофии и т.д.). Таким образом, понятие болезни и, увы, сам процесс, повторим, через слово «смерть» уже заложены в историческом человеке. По этому же универсальному пути движутся и психические расстройства.

Ослабление или исчезновение психических процессов, изначально присущих человеку, зафиксировано в понятии негативной симптоматики, таковы, например, апатия – опустошение эмоциональности, амнезия – потеря памяти Но любое заболевание, и телесное, и психическое на первых этапах чаще проявляется позитивной (или продуктивной, для простоты будем употреблять эти определения как синонимы, хотя это не совсем точно), симптомами, говоря весьма обобщенно, возбуждения, раздражения (схема 4). Таковы, например, галлюцинации - «видения», «голоса», бред - болезненно неправильные мысли, депрессия – особое угнетение настроения и всего психического тонуса. Но применительно к психиатрии продуктивная симптоматика – это не столько усиление нормальных психических процессов, сколько появление переживаний, в норме не встречающихся, качественно, принципиально новых. [ См. Савенко Ю.С. Об антипсихологизме в психиатрии. В сб. Психология в медицине 1978.Воскресенский Б.А., Носовец Н.А. Некоторые аспекты переформирования сознания при психической патологии. Российский психиатр. Журнал, 2010, 5, доп выпуск №2, с. 9-11. ] Поэтому их можно было бы изобразить как некие дополнительные образования, «наросты» на круге душевных процессов в схеме 3.

Для наглядности представим описываемые соотношения на примере детского калейдоскопа. С игрушечной фабрики (из рук Творца) он был выпущен с определенным рисунком, узором. Но вот трубка начинает поворачиваться (дебют заболевания, начальные этапы) и в окошке возникают новые композиции, может быть, интересные, необычные, но изготовителем не предусмотренные (продуктивная симптоматика) и со временем (медленно или катастрофически быстро, что зависит от темпа течения заболевания) разрушающие всю конструкцию. По ходу этого процесса стеклышки бледнеют, тускнеют, выпадают (нарастание негативной симптоматики). Какие из них преобразуются, повреждаются больше и в какой последовательности – это зависит от природы, от причин заболевания. Таким образом, когда врач-психиатр ставит диагноз, он определяет по каким закономерностям меняется психика больного, а медицинская наука - клиническая психиатрия имеет своим предметом изучение болезненных – психопатологических – переживаний в их связи с особенностями личности больного. В психиатрии психикой врача познается психика больного (имеются ввиду клиническое наблюдение, клиническая беседа во всей их многогранности).

Существует еще одно разделение всех психических расстройств на две противоположные группы. Оно в определенной мере перекликается предыдущим. Продуктивные расстройства в ансамбле с соответствующими им негативными, (смысловой-содержательный акцент делается на первых) называют психотическими (производное от слова психоз). Этим еще раз подчеркивается их принципиальная несопоставимость с нормальными психическими процессам, их «качественно» особая, «иная» сущность. Также имеют место (хотя и не всегда, но очень часто, особенно при остро развившихся болезненных состояниях или же давних, хронических, протекающих неблагоприятно) грубые, очевидные и для неспециалиста нарушения поведения, вплоть до социально опасного, и отсутствие критики – убежденность в обоснованности и реальности психопатологических переживаний, непонимание их болезненности.

Непсихотические рассстройства – «количественные», это изменение интенсивности (усиление, ослабление) нормальных психических процессов. Легкая, преходящая раздражительность, неглубокие колебания настроения, внимания и т.п. могут быть и индивидуально-личностной особенностью, и реакцией на какое-либо воздействие, оставаясь вне пределов психической патологии, не деформируя сколько-нибудь существенно «калейдоскоп» душевных процессов, и начальными, мягкими симптомами серьезных душевных заболеваний. Последнее обстоятельство оправдывает обособление непсихотических расстройств, оно оказывается одним из инструментов ранней диагностики. Для правильной оценки этих состояний необходим анализ целостной клинической картины.

Словесно представленная на стр. 3-4 графическая композиция трихотомии подразумевает определенный тип иерархически организованных взаимоотношений психики (души и духа) и тела, при котором психика оказывается «выше», тела [ Не раз доводилось слышать рекомендацию изменить последовательность кругов в схеме на противоположную, расположить «дух» в центре и этим подчеркнуть его определяющую в онтологическом смысле, ядерную роль. Таково, например, устройство мироздания в поэтических образах Елены Шварц: «Когда я умру-/ К земному ядру/Мотыльком на свечу/Полечу./Фонтан, лепечи!/Там в утробушке)Горький рай./Жаркий рай./…К раскаленному в гневе ядру/Вниз –не вверх – подсказали мне Музы.» (.Шварц Е. Вино седьмого года: Книга новых стихотворений.-СПб.: «Пушкинский фонд», 2007. С.17).Это разномыслие объяснимо, ибо, как писал в одной из своих работ Н.А.Бердяев, в природе нет верха и низа, но эти понятия очень важны для психики человека. Действительно, достаточно вспомнить феномен космической невесомости или сегодняшнюю зловещую вертикаль власти.Нами проводились специальные исследования глубинных пространственно-временных (см. Воскресенский Б.А., Сторожева М.С., Котов А.А. В сб. Амбулат. и больничн. психотерапия и мед. психолог. М.2012. С 80-82.) и ценностных (религиознные аспекты образа мира – Воскресенский Б.А. Моск. Психотерапевт. ж. 2004,4 с. 131-140) структур у душевнобольных.Полагаем, что наш вариант схемы отчетливее и содержательнее выражает иерархическую и эволюционно-историческую связь обсуждаемых антропологических структур: «Душа больше пищи…» (Лк.12,23), а дух – тем более, дерзнем мы продолжить  – исключительно для научной однозначности – строку Писания. ]. Человек способен сознательно (здесь = психически) управлять своим, повторим, увы, бренным, телом – понимать его, руководить им, преодолевать его немощи, страдания, хотя бы в своем отношении к ним. В этом смысле психика « сильнее» тела, реально или потенциально. [ Необходимо заметить , что не менее распространена противоположная точка зрения  - примат тела (соотв. – материи) над психикой.. Эта проблема обсуждается в главе «Психосоматические расстройства.» См. также Воскресенский Б.А. Православная философия материи: медицинские аспекты.. Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского». Б-ка-Фонд «Руссоке Зарубежье» М. 2008 С. 6 – 23. ]

И вместе с тем в каждый момент жизни, во всем своем бытии человек един, целостен. Поэтому и психические – душевные – расстройства могут сказываться, сказываются, обнаруживают себя – с большей или меньшей отчетливостью – и в сфере телесной, и в сфере духовной.

Эта взаимосвязь присуща и норме. Отчетливее всего ее можно заметить при эмоциональных колебаниях. Так при обычном, «житейском» беспокойстве, страхе нередко ощущаются сердцебиение, дрожь в голосе, сухость во рту, двигательное беспокойство. В случаях психической патологии эти многообразные по проявлениям состояния определяются как соматизированные, соматоформные. Они проявляются как по-особому тягостные физические ощущения, колебания веса, гормональные нарушения и другие весьма многообразные по проявлениям – сомато-вегетативные сдвиги. Диагностика этих состояний основывается на специальных клинических критериях. Недопустимо руководствоваться обыденной (точнее говоря, обывательской) мудростью «все болезни от нервов».

Оценка духовного облика также требует специальных знаний. Верования, нетрадиционные для той или иной среды, оздоровительные и диэтические системы, даже доходящие до самоистязания, эпатирующее поведение, беспредельная агрессивность и леденящая кровь жестокость  - все эти феномены развертываются прежде всего во внешнем («духовном») круге. Они расцениваются как проявление психического расстройства только в тех случаях, когда могут быть, опознаны, осмыслены как определенный симптом психического расстройства, как следствие болезненных нарушений во втором - среднем – круге. Так, например, под влиянием бреда нередко патологически изменяется мировоззрение, а при расстройствах влечений, эмоций, слабоумии появляются несвойственные пациенту ранее бестактность, расторможенность, легкомысленность, беззаботность, бестолковость.

Если это осуществляемое в ходе диагностического процесса преобразование странностей, убеждений, увлечений обследуемого в расстройства восприятий, эмоций, мышления и проч. не удается, то, нет оснований говорить о наличии психического расстройства. К Ясперс подчеркивал, что духовные возможности по своей природе не могут быть ни больными, ни здоровыми и вообще непсихологичны и становятся таковыми через переживание, в некоторых случаях, добавим мы, психопатологическое. Понятия нормы обыденной-общепринятой, правовой, религиозной, культурально-национальной, среднестатистической и психиатрической (о ней будет сказано конкретнее в соответствующем разделе) не совпадают.

Возможные взаимосвязи душевного, духовного и телесного при психических расстройствах показаны на схеме 5

Итак, трихотомия и вытекающее из нее разграничение «дух» и «душа» позволяют мудро и сострадательно ответить на вопросы о соотношении творческой одаренности и душевной болезни, преступности и психических аномалий, религиозной веры и психического расстройства, о критериях нормы психического здоровья. Трихотомия исключает возможность выстраивать диагноз по меркам философских и политических симпатий, о постоянной угрозе чего предупреждают скептически настроенные по отношению к психиатрии мыслители. Трихотомию правомерно считать методологической основой клинической психиатрии

Литература

1. И.Бродский Соч. в 4 томах./ КПО «Пушкинский фонд». Изд. «Третья волна» (Париж-Москва-Нью-Йорк 1992. Т 1, с.25)

2. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики/ Пер. с англ. А.Д.Шмелева. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 272 с.

3. Вежбицкая А. Семантически е универсалии и базисные концепты. –М.: Языки славянских культур. 2011 -568 с.

4. Кандинский В.В.О духовном в искусстве./ Фонд «Ленинградская галерея» 1990.С. 11.

5. Соловьев В.С../Лекции по истории философии./. Вопросы философии № 6.1989. С..77.

6. Хоружий С.С. Очерки синергийной антропологии / М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы. 2005. С. 130-133.

7. Юнг К.Г.Тэвистокские лекции./.Пер. с англ. – М.:«Рефл-бук», К.: «Ваклер», 1998, с. 41.

8. Ясперс К.Общая психопатология /Пер. с нем. – М.: Практика, 1997. -1056 с.