Санкт-Петербургская школа И.М.Балинского – И.П.Мержеевского

Традиционно сложившийся формат, представляющий историю отечественной психиатрии, игнорирует естественное стремление описывать ее как часть мировой и в контексте мировой или, по крайней мере, европейской истории психиатрии, независимо от политической карты, которая для научных влияний – искусственная внешняя помеха. Настоящего историка науки интересует не пафос национальных приоритетов, а логика зарождения, развития и распространения тех или иных идей, концепций, исследований. Какова роль в этом вненаучных факторов (идеологических, политических и др.) и насколько преодолено такое прошлое на той или иной территории и какие истоки и тенденции сохранили свою значимость? Распад советской империи заострил эту тему. Как, например, писать историю украинской, прибалтийской, среднеазиатской психиатрии? Или историю югославской психиатрии, памятуя, в частности, Н.В.Краинского?

Драматический опыт Польши давно перед глазами, но у нас до сих пор не получил полноценного осмысления. Естественно исходить из того, что российская психиатрия – это часть континентально-европейской психиатрии, а уже – франко-австро-германской. А Польша самым непосредственным образом – средоточие этих миров, их пересечение: освобожденная Наполеоном, она снова была разорвана тремя другими империями.

Для России Польша – это еще одно «окно в Европу». Поэтому далеко не случайно, что основоположниками российской психиатрии, прежде всего, ее Санкт-Петербургской школы, стали два поляка: И.М.Балинский и И.П.Мержеевский.

Иван Михайлович Балинский, 1827-1902	Иван Павлович Мержеевский, 1838-1908

«Русская университетская психиатрия, получившая начало в петербургской Военно-медицинской академии, имела своим первым представителем Балинского. Клиническим целям служило на первых порах психиатрическое отделение при II военно-сухопутном госпитале. Молодому тогда профессору пришлось в корне преобразовать это отделение, ибо оно представляло собой, по словам Кони, "филиальное отделение дантова ада". Голодные больные получали вместо пищи приемы рвотного для отвлечения от безумных мыслей, побои со стороны служителей и неизменный камзол. Этот, как он назывался тогда, шестой корпус, служил местом ссылки для военных врачей, провинившихся в нарушении дисциплины. Благодаря Балинскому здесь через несколько лет все приняло другой вид. Правда, смирительная рубашка еще оставалась на своей месте, как, впрочем, и всюду на европейском континенте, где только еще разгоралась борьба за идеи Конолли. В 1867 г. после возвращения Балинского из-за границы, куда он был командирован для осмотра наиболее усовершенствованных больниц, в академии открыта была новая клиника, и вскоре психиатрия была сделана обязательным предметом медицинского курса (приказ об этом вышел 19 ноября 1867 г.). (Таким образом, «И.М.Балинский организовал в 1859 году первую в России самостоятельную кафедру психиатрии, а в 1867 году в Санкт-Петербурге открыл здание первой в России психиатрической клиники»). Кроме лечебной и преподавательской деятельности, первый русский профессор психиатрии принимал деятельное участие в организации психиатрической помощи, которая в эти годы по всей стране стала развиваться усиленным темпом. Балинский разрабатывает план устройства харьковской окружной лечебницы, редактирует проекты больниц для (Риги, Митавы, Ревеля, Варшавы), Казани, Твери, Владимира, Новгорода, Одессы и Киева. Неоднократно выступает он в качестве судебного эксперта в окружном суде и судебной палате по уголовным и гражданским делам. Человек широкого общего образования, с разнообразными научными интересами, Балинский внимательно следит за успехами психиатрии на Западе. В 1862 г. им основано было "Общество с.-петербургских врачей для помешанных", которое, однако, заглохло через несколько лет и возродилось к новой интенсивной жизни лишь в 1880 г., под новым наименованием "Петербургского общества психиатров". («В 1876 году, будучи еще в расцвете лет и сил (ему не было еще и 50 лет), Балинский, прослужив 25 лет в Военно-медицинской академии, по собственному желанию ушел из академии (хотя прожил еще 27 лет), считая, что принадлежавшая ему и его времени задача им выполнена и что дальнейшее поступательное движение созданного им учреждения требует новых сил»). С Балинского началась научная психиатрия в России.

Иван Михайлович Балинский родился 23 мая 1827 года в Вильне (имение Яшуны). Он рос и воспитывался в доме своего деда, известного польского историка, Андрея Снядецкого. Среднее образование получил в Варшаве и в 1846 г. окончил Медико-хирургическую академию в Петербурге. В 1856 г. он был назначен адъюнкт-профессором при кафедре профессора Мяновского, одно время читал курс детских болезней, но делал это по отзывам современников, плохо и, видимо, неохотно. Дальнейшая жизнь его и деятельность показали, что не это было его призванием. Совсем другое впечатление производили его лекции по психиатрии, («которые студенты слушали с увлечением по четыре часа подряд... Среди его учеников П.А.Дюков, Н.В.Чехов, И.П.Мержеевский (с 1861 года), П.Н.Никифоров, А.Я.Фрей, А.Е.Черемшанский, Н.П.Лебедев (с 1869 года), И.А.Сикорский (с 1973 года)»). Сикорский вспоминал: "Лекции Балинского, нередко представлявшие собой разбор вновь поступившего больного, отличались такой смелостью психологического и клинического анализа, что могли показаться скорее блестящими предположениями, чем строгой научной реальностью, и, однако же, дальнейшее течение болезни у разобранного больного в такой степени оправдывало сделанные заключения, что ученики Балинского скоро убеждались в выдающейся клинической проницательности своего учителя". То же самое подтверждает Чечотт: "В самых его словах перед слушателями являлось что-то действительное, вполне живое, как бы осязательное; слушателю представлялось, что он уже не слушает своего учителя, а сам наблюдает явление".

Психиатрическая клиника Академии обрела свой истинно научный облик при Мержеевском. Уроженец г. Енджеева Люблинской губернии, Иван Павлович Мержеевский получил диплом врача в 1861 г. Огромный интерес к естествознанию характеризовал эту эпоху в России. Молодой ординатор в клинике Балинского в эти бурные шестидесятые годы подходил к душевнобольному, как чистый биолог; он до конца своих дней сохранил это направление, которое получило с тех пор яркое выражение в позднейших работах Ленинградской психиатрической школы. Уже первый труд Мержеевского, его диссертация "Соматическое исследование неистовых", всецело посвященная материальным изменениям при душевных болезнях, отличалась своими строго проведенными материалистическими тенденциями. Эти 60 небольших страничек содержали крайне интересные выводы. Установив, что при сильном маниакальном возбуждении вес тела больного падает, температура повышается, обмен веществ усиливается, молодой диссертант говорит, что объем воздуха, принимаемый за норму для здорового человека, является недостаточным для неистовых; отсюда он приходит к логическому заключению, что нецелесообразно помещать этих больных в изоляторы и что следует ввести для них принятую в некоторых германских заведениях систему "двориков для беспокойных". Так, исходя из чисто соматических данных, Мержеевский заставляет придти к высшей степени прогрессивному взгляду на полную недопустимость изоляторов. В трехлетие с 1872 по 1875 гг. Мержеевскпй совершает двукратную поездку за границу, работает у Вестфаля в Берлине, у Генле и Меркеля в Геттингене, после чего совершенствуется в Париже, где у него устанавливаются тесные дружеские отношения с Маньяном, которые продолжались до конца его дней. Между прочим, будучи за границей, Мержеевский делал доклад в берлинском Антропологическом обществе, в марте 1872 г., о микроцефалии. Аналогичный доклад был сделан им и в парижском Антропологическом обществе, в 1875 г. Под влиянием недавно вышедшей книги Дарвина "Происхождение Человека" многие ученые доказывали, что идиоты-микроцефалы по устройству мозга и черепа представляют собой возврат к низшему типу, к животному предку, от которого произошел человек. Мержеевский отвергал эту теорию атавизма, выдвинутую Карлом Фохтом. Мержеевский указывал, что по устройству мозга микроцефалы вовсе не похожи на антропоидных обезьян, а скорее всего на человеческий эмбрион. В 1872 г. он вместе с Маньяном сделал доклад "об изменении эпендимы мозговых желудочков при прогрессивном параличе". В 1874 г. на конгрессе в Норвиче он демонстрирует гигантские клетки, которые одновременно с ним описал Владимир Бец (Киев). Его сильно увлекает микроскопическая техника – эта всеобщая любимица семидесятых и восьмидесятых годов. Имя молодого русского врача уже начинает приобретать известность. И когда Балинский подает в отставку, в академических кругах почти не возникает вопроса, кому быть директором клиники и занять кафедру. .. С 16 января 1877 г. начинается почти двадцатилетний "период Мержеевского" (1877-1893), ознаменовавшийся интенсивной («и уже систематической») научной жизнью петербургской кафедры. («Это было, - по словам Т.И.Юдина, - физиолого-клиническое направление, которое явилось следствием тенденций, имевшихся уже у Балинского, когда он поддерживал тесную связь с И.М.Сеченовым»). В статье Блуменау в Журнале им. Корсакова (1908 г.) дана яркая характеристика этого времени. (В отличие от господствовавшего клинико-нейропатогистологического подхода, которому тоже отдал должное, Мержеевский сочетал его с экспериментами на животных. Он поколебал тогдашние представления, что нервная система обладает наибольшей устойчивостью при самых тяжелых нарушениях деятельности организма. Он пропагандировал хирургическое лечение нервных заболеваний). («Наряду с изучением детской психиатрии (вопросы врожденного слабоумия, детской отсталости, психозов у детей) сотрудниками Мержеевского исследовались психические расстройства позднего возраста… Другой ряд диссертационных работ был посвящен исследованиям изменений нервной системы при различного рода вредных внешних воздействиях, отравлениях, голодании… В другом ряде работ Мержеевский описал микроскопическую анатомию прогрессивного паралича: он раньше Тучека, с именем которого связывается установление этого характерного факта (1884), еще в 1875 году обнаружил перерождение миелиновых нервных волокон при прогрессивном параличе. Изменение эпендимы желудочков, изменение сосудов, доказал воспалительный характер процесса, сопровождающийся новообразованием сосудов. Много работ из клиники Мержеевского посвящено исследованию локальных изменений мозга при разных органических заболеваниях…

В 1893 году, по выслуге 30 лет, Мержеевский не стал баллотироваться на следующее 5-летие и освободил кафедру для более молодых сил, хотя ему в это время было всего 60 лет и после выхода в отставку от прожил еще 15 лет»).

Заведуя клиникой до 1893 г., Мержеевский дал России более пятидесяти специалистов-психиатров, из которых одиннадцать были преподавателями и профессорами (В.М.Бехтерев, Я.А.Анфимов, Л.В.Блуменау, Б.В.Томашевский, О.А.Чечотт, В.Ф.Чиж, А.Е.Щербак и мн.др.). Под его руководством было написано 26 диссертаций и 150 научных работ. Это было время, когда русская земская психиатрия была занята интенсивным строительством; во врачах-специалистах была огромная нужда; клиника Мержеевского была главным рассадником русской научной и практической психиатрии». (Ю.В.Каннабих. «История психиатрии») [ Текст в скобках взят из монографии Т.И.Юдина «Очерки истории отечественной психиатрии» - М., 1951). ].

Мержеевский подготовил одну из первых современных и всеобъемлющих отечественных учебных программ, чётко разделенную на два раздела – «по нервным болезням» и «по душевным болезням». В 1883 г. И.П. Мержеевский основал один из первых отечественных медицинских журналов – «Вестник клинической и судебной психиатрии и неврологии». Ему также принадлежит основная заслуга строительства и организации лучшей в Европе (по всеобщему признанию современников) клиники душевных и нервных болезней (1887-1892). В 1887 году он был председателем первого съезда отечественных психиатров, состоявшегося в Москве и посвященного по преимуществу практическим и правовым вопросам призрения душевнобольных.