170-летие Франца Брентано

Franz Brentano (1838-1917)

Несколько поколений отечественных психиатров и даже психологов не знали имени Франца Брентано, тогда как саму историю психологии XIX века определяет вовсе не «физиологическая психология» Вильгельма Вундта (1832-1920), а две линии: «линия Вундта» и «линия Брентано» («философски ориентированная» или «эмпирическая психология»). Именно школа Ф.Брентано обеспечила психологии выдающиеся творческие прорывы, актуальные до настоящего времени.

Франц Брентано родился в 1838 году в Мариенберге в семье известного экономиста Христиана фон Брентано, родной брат которого — знаменитый романтик Клеменс Брентано. Известным экономистом стал и младший брат Франца - Луйо. В 1856-1860 гг. Франц Брентано слушает лекции по философии в Мюнхене, Вюрцбурге, в Берлине у Тренделенбурга и по теологии в Мюнстере. Он выбирает своим учителем Аристотеля и делается одним из лучших знатоков творчества Аристотеля и Фомы Аквинского. В 1862 году защищает диссертацию «О различных значениях сущего у Аристотеля», а в 1864 получает сан католического священника. Его габилитационная работа «Психология Аристотеля и особенности его учения o nous poietikos» (1865) оценивается как лучшая за полстолетия в Вюрцбурге. Уже здесь, в качестве важнейшей характеристики сознания, Брентано называет его активность и направленность на объект, - то, что будет воспринято спустя 30 лет Вюрцбургской школой психологии мышления. Среди его слушателей — Карл Штумпф, Антон Марти, будущий рейхсканцлер Георг фон Хартлинг. Необыкновенно сильное впечатление от его харизматической личности и блестящих лекций, сочетавших строгость формулировок с яркой образностью, популярность среди студентов всех факультетов, переполненные аудитории, вызывали ревность среди коллег, использовавших его открытое отрицание догмата о непогрешимости Папы. В 1872 году он уезжает за границу, встречается со Г.Спенсером, Д.Ньюменом, переписывается с Дж.Ст.Миллем, общается с Э.Вебером, Г.Фехнером, В.Виндельбандом и разрабатывает собственную концепцию. Брентано был чужд религиозных и националистических предрассудков. В своей инагурационной речи еще в сане священника он утверждал полную независимость философии от теологии; «не может быть такой вещи как своеобразная национальная психология, - будь-то даже немецкая психология, - точно также как не может быть своеобразной немецкой истины»; он совершенно чужд имперскому духу, наоборот, никогда не мог примириться с объединением Германии, предвидя опасность для свободы и цельности человеческой личности, и грядущие потрясения; он был пацифистом и противником идеи, что «сила есть право». В 1874 году он публикует свою главную работу «Психология с эмпирической точки зрения» и получает кафедру в Вене. Его лекции посещает до 360-ти человек. Здесь Алексиус фон Мейнонг, Христиан фон Эренфельс, Казимир Твардовский, Томаш Масарик, Оскар Краус, Альфред Кастиль... Был среди слушателей и Зигмунд Фрейд. Многие из учеников Брентано заняли кафедры в Праге, Львове, Мюнхене, Берлине, Инсбруке, Граце, Вюрцбурге. В 1879 году он оказывается перед выбором: или сан священника и профессорская кафедра или семейная жизнь. Он выбирает последнее и... переходит на должность приват-доцента. Между тем, его лекции делаются все более популярными, вызывая негативную реакцию профессуры. Смерть жены сломила его. В 1895 году он уезжает с сыном в Швейцарию, но отказывается от места ординарного профессора в Лозанне, предпочтя свободное писательство. В 1896 году он переезжает во Флоренцию, где собирает дома кружок и ведет бесплатные занятия по философии со всеми желающими. У него развивается глаукома, он постепенно теряет зрение, но упорно работает над проектом своей новой философии, непримиримой к умножению сущностей (реизм). С началом Первой мировой войны он переезжает в Цюрих, где умирает за диктовкой своей рукописи.

Колоссальная, немыслимая работоспособность Брентано и объем написанного им контрастируют с числом публикаций. В этом он был чрезвычайно сдержан. Огромная часть наследия осталась неопубликованной. Усилиями его учеников до войны было издано десять томов, а после еще семь. В 1931 году с участием одного из самых последовательных его учеников — Томаша Масарика, первого президента Чехословацкой республики, в Праге было основано Брентановское общество с архивом. В 1939 году в последний момент перед аншлюсом архив был переправлен в Оксфорд, а оттуда в Гарвард. Небольшую оставшуюся часть архива немецкие солдаты при обыске выбросили в окно. Случайно оказавшийся поблизости личный секретарь Масарика многое спас. В настоящее время в Вюрцбурге готовится академическое собрание сочинений Франца Брентано.

В 1860 году Брентано разработал концепцию «четырех фаз развития философии», в соответствии с которой Античность, Средневековье и Новое время состоят, каждая, из четырех циклически сменяющих друг друга фаз. Первая фаза — подъема философии, отличается адекватностью «естественных» методов своему предмету (Платон, Аристотель; Фома Аквинский; Локк, Декарт). Вторая фаза — начало упадка, это размывание чистого философского интереса, доминирование «практических» целей, превращение философии в служебную дисциплину (стоицизм и эпикуреизм; Дунс Скот; французское и немецкое Просвящение). Третья фаза — фаза скепсиса — лишает доверия науку, «вышедшую на рыночную площадь» и обосновывающую все, что заблагорассудится, часто прямо противоположное (пирронизм, Секст Эмпирик; Оккам; Юм). Четвертая фаза — восстанавливает в правах познавательную способность человека, но связывает ее с внеопытными основаниями — это фаза «мистицизма» (неопифагорейство и неоплатонизм; Мейстер Экхарт, Николай Кузанский; Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель). После этой фазы «крайнего упадка философии», предстоит фаза подъема нового исторического периода, которую должна инициировать новая философия, к созданию которой Брентано чувствовал себя призванным. Этой философией стал основной его труд «Психология с эмпирической точки зрения» (1874).

Психология, согласно Брентано, изучает «элементы человеческого сознания и способы их соединения, а также предпосылки и условия возникновения этих элементов. Первое - сфера дескриптивной психологии (или феноменологии), второе — предмет генетической психологии». Свою работу Брентано относил к дескриптивной психологии, которая анализирует и описывает феномены нашего сознания, т.е. факты, непосредственно данные в опыте, или, что тоже самое, предметы, которые имеют место во внутреннем восприятии.

Брентано различает психические и физические феномены. Отличительная особенность психических феноменов и фундаментальное свойство самого сознания (и в этом новация концепции Брентано) его интенциональность как «направленность на предмет (содержание сознания)» или «отношение к содержанию». К психическим феноменам относятся по качеству разных способов направленности на предметы - акт представления, акт суждения и эмотивные акты (желания и чувствования), но правильнее было бы говорить не о представлении, а о «представливании», не о восприятии, а о «воспринимании» и т.д., то есть, следует резко разграничить акт и содержание сознания. Психология является наукой только об актах (функциях) сознания (тогда как Вундт не делал этого фундаментального разграничения, считая предметом психологии сенсорные содержания). Представление всегда лежит в основании двух других видов психических феноменов. Физические феномены — это цвет, форма, тепло, запах. Видимая структура мира на деле оказывается структурностью сознания. Сознание всегда направлено на что-то, его структура может быть описана только в терминах отношения, она предполагает коррелятивную пару из акта сознания и того, на что он направлен, например, «акт представления — представленное». Только акт представления обладает реальным бытием, «представленное» нереально и обладает исключительно интенциональным существованием «внутри» акта сознания.

Брентано проблематизировал и развил проблему сознания времени. Он также показал, что определенные эмотивные акты, считавшиеся безнадежно субъективными и иррациональными, обладают специфической определенностью. Любовь к истине и ненависть к заблуждению не просто дело личного вкуса, - эти акты характеризуются как правильные с «самоочевидностью», сравнимой с очевидностью, сопровождающей нашу убежденность в правильности закона противоречия. Так восстанавливалась основа этического знания. Называя свою психологию эмпирической, подчеркивая, что «только опыт значим для меня как наставник», он относит к нему идеальное созерцание, как особый вид опыта, стилизованный по своим типическим или сущностным особенностям, никогда не идя путем простой индукции. Брентано впервые ясно сформулировал невозможность никакого исследования психологических феноменов, пока не прояснено и не описано то, что же именно исследуется.

Описание по Брентано это не то, что располагает заранее данными категориями для разделения и идентификации феноменов, а то, что их «нащупывает» на основании их естественных сходств и различий. С этого момента психология обретает автономию от естественных наук.

Естественность разделения психических актов на три класса Брентано основывает на особом опыте прерывности или непрерывности при последовательном обозрении феноменов (например, разрыв между представлением и суждением и непрерывный ряд между чувствованиями и волениями).

Брентано, разделяя дискредитацию интроспекции Огюстом Контом, противопоставляет целенаправленному самонаблюдению (интроспекции), непосредственное осознание собственного внутреннего восприятия психологических феноменов в непосредственном настоящем, которое осуществляется (и только и возможно) «на полях» (nebenbei) и обладает самоочевидностью, тогда как основное внимание, направленное на внешние предметы, постоянно подвержено ошибкам.

Брентано принял участие во многих фундаментальных дискуссиях, в частности в споре с Эдуардом фон Гартманом. Брентано отмечал самопротиворечивость термина «бессознательное сознание», не допуская наличия бессознательных психических феноменов. С тех пор появились разнообразные версии феноменологической интерпретации бессознательного.

Подход Брентано передает следующий отрывок из письма К.Штумпфу: «Что касается меня, то о человеке, который не практикует созерцание, очень сложно сказать, что он живет, а философ, который не культивирует и не практикует созерцания, просто-напросто не заслуживает этого имени: он является не философом, но ученым ремесленником, и самым отъявленным филистером среди филистеров».