О критичности и ее нарушениях с системных позиций

К дискуссии по статье С.Ю.Циркина «Расстройства критики»[1]

Н.А.Шатайло (Днепропетровск, Украина)

Статья С.Ю.Циркина на обозначенную тему содержит ряд достаточно интересных и полезных сведений по проблеме критичности и ее расстройств наряду с собственными взглядами автора на данный предмет исследования. Некоторые положения, высказанные автором, нуждаются в уточнениях и требуют обсуждения. Дискуссия по данной теме вполне уместна, если учесть важность и малую разработанность проблемы критичности как в общей психологии, так и в психопатологии. Тем с большим интересом воспринимается статья и те примечания к ней, которые высказал Ю.С.Савенко в своем послесловии к данной публикации.

Дискуссионно само определение критичности и некритичности, которое дает С.Ю.Циркин: «Критические способности определяются вынесением суждений, которые адекватны образовательному уровню, информированности индивидуума и его интеллектуальным способностям (например, адекватны способностям к использованию логики). Соответственно, некритичность заключается в игнорировании (обычно неосознанном) или грубом недоучете информации, которой располагает индивидуум, или в неиспользовании в полной мере своих интеллектуальных способностей». Но адекватность суждений индивидуума собственным способностям можно определить не иначе, как через конкретную деятельность субъекта. Так же критичность мы можем установить по результатам трудов человека – по его высказываниям, действиям, решениям, поведению в конкретных обстоятельствах; насколько эти действия (практические или умственные) адекватны условиям решаемой задачи, нормативным требованиям, целевым установкам, морали и т.д. То есть, критичность определяется тем, насколько субъект «вписывается» в окружающую его реальность и строит в ней свою деятельность. Но это лишь внешняя сторона вопроса. Критичность и некритичность можно исследовать и со стороны структуры деятельности субъекта, что требует проведения специального психологического исследования. В этом отношении представляется справедливым замечание Ю.С.Савенко: «Возможна любая комбинация причин, важно с чем, с какой структурой мы имеем дело». При этом указываются такие функции критичности, «как способности: 1) осознавать болезненный характер своих переживаний; 2) адекватно оценивать текущую ситуацию и считаться с ней, корригируя свое поведение и свои ошибки; 3) прогнозировать результаты своей деятельности; 4) сообразовывать свои цели со своими возможностями». Такой подход дает возможность прицельного исследования критичности на описательном и экспериментальном уровнях.

Для того, чтобы перейти от описательных характеристик к структурным, предпримем некоторый анализ критичности как свойства мышления, выделив такие основные функции мышления как: опосредованное отображение окружающей действительности, преобразование этой действительности, решение проблемных ситуаций, самоконтроль, прогнозирование результатов деятельности и тенденций развития событий. Можно продолжить список функций мышления, но остановимся на главных.

При установлении места критичности в процессе познания человеком окружающей его действительности следует отметить, что такое познание осуществляется опосредовано в знаковой, словесной, понятийной и иных формах через операции сравнения, обобщения, абстрагирования, логического суждения и аналитико-синтетической деятельности. Причем, мыслительные операции осуществляются путем пробно-поисковой деятельности. То есть, знание не приходит моментально, его чаще всего приходится добывать и это происходит путем выдвижения гипотез и их проверки. Последнее обстоятельство и образует основу критической функции мышления. Такая закономерность присутствует и при познании нового, и при поиске решения проблем, и при совершенствовании трудовых навыков и всего того, что выполняется при всех видах мышления – наглядно-действенного, образного, теоретического и т.д. Человек постоянно должен контролировать соответствие своих действий (практических и умственных) условиям среды и поставленным целям. И даже тогда, когда человек действует сразу, моментально, это есть результат предшествующих многих проб, ошибок и достижений. Но и в этих случаях происходит сличение результата с целью, с той лишь разницей, что это происходит свернуто и не всегда заметно стороннему наблюдателю. Виртуозность – есть результат предыдущего большого труда, поглотившего все неудачи и ошибки.

Еще одно важное достоинство мышления – открытие и создание нового, того, что еще не было представлено в прошлом опыте. Какова здесь роль критической функции? С чем можно сравнить то, чего еще нет, как установить его адекватность? А ведь человек обязан своему развитию именно тому обстоятельству, что он постоянно возрастал над простым опытом, усложнял его и познавал действительность через открытие нового. И здесь мы подходим к прогностическим функциям мышлениям, где роль критической способности является еще более тонкой. Решение задачи для субъекта – это тоже открытие нового. При этом срабатывает такое свойство мышления как антиципация, т.е. предвосхищение возможного решения. И последующая проверка вариантов производится относительно предполагаемого направления решения. А когда, наконец, решение достигается, то все становится на свои места и приходит в нужное соответствие. И человек, благодаря собственной критичности, устанавливает это соответствие.

Адекватность деятельности человека условиям и целям определяется не только методом проб, ошибок и находок, а достаточно важным принципом системности его деятельности в столь же системной реальности. В настоящее время законы системного строения нашего мира и человека, как его части, становятся все явственнее, и многие закономерности деятельности человека, так же как его свойства, могут быть объяснены лучше с позиций теории динамических систем. Системным закономерностям соответствует, в частности, мыслительная деятельность человека и критическая способность как имманентное свойство мышления. Системными закономерностями объясняются и нарушения психической деятельности.

Самые общие свойства динамических систем, которые необходимо учитывать при анализе феноменов психики, это следующие: целостность и качественная определенность объекта исследования; несводимость свойств целого к сумме свойств составляющих элементов; иерархическое строение целого, состоящего из подсистем; динамика системы, заключающаяся в развитии или регрессе данной системы. Важным моментом является установление системообразующих факторов, что зависит от точки наблюдения. В одних случаях мы можем определить значение одного фактора (или подсистемы), в других случаях или с другой позиции можем усмотреть влияние иного фактора или обстоятельства. Но изучение системы будет тем полнее, чем более всесторонне удастся ее рассмотреть.

Мышление человека тогда является системным процессом как по форме, так и по содержанию, когда оно строится в соответствии с системными закономерностями. И тогда человек может достаточно адекватно отображать окружающую его действительность. Когда познавательная модель соответствует познаваемому объекту по параметрам системных свойств, т.е. устанавливается системное соответствие, тогда отображение адекватно, а деятельность субъекта успешна. И наоборот: когда по форме мысль, а по содержанию нелепость, то и познание и действия будут глубоко неверными. Очистительным механизмом, который избавляет мышление от ошибок и всяческого неизбежного «шлака», сопровождающего процесс познания, является критическая функция мышления. Критичность также обеспечивает подъем мышления от простого к сложному, от несовершенных подходов – к более прогрессивным. Она является условием позитивного самодвижения мышления, а следовательно и условием развития человека как личности. Если же критичность мало развита, то мышление косно, консервативно, малопродуктивно. В границах нормы могут встречаться различные варианты типов мышления и стилей индивидуальной деятельности, которые нет оснований считать болезненными, если в их структуре содержатся все соответствующие норме компоненты, различающиеся только количественно. Когда же изменения состоят в качественных нарушениях, то это может указывать на неординарные причины, которые необходимо дифференцировать в интервале: норма – пограничные состояния – болезненные расстройства. Нарушения критичности, устанавливаемые при экспериментально-психологическом исследовании, имеют различную структуру, что может указывать на их нозологическую принадлежность. Состояние критичности является тонким индикатором нормы и отклонений от нее. Даже малые дозы алкоголя, не говоря уже о более серьезных интоксикациях, снижают критическую функцию. Деятельность человека теряет точность, возрастают ошибки, поведение теряет подконтрольность.

Уменьшают критичность также большие эмоции, страсти, резко доминирующие мотивы. Несбалансированность эмоций и волевого контроля, взрывы эмоций, обусловленные ситуативно, приводят к «спрямлению» поведения, блокированию критической функции мышления. Касаясь этой темы, С.Ю.Циркин считает, что «Истинную некритичность следует подразделять на аффективную (эмоциональную) и когнитивную». А далее, развивая эту мысль, поясняет: «Разграничить аффективную и когнитивную некритичность не всегда просто. Кроме того, нередко они составляют единый комплекс». Здесь необходимы уточнения. Сколько у человека критических функций, одна или две? И возможно ли существование самостоятельной эмоциональной критичности или некритичности? Таких оснований не имеется. Эмоции более непосредственны, более прямолинейны, менее гибки, чем мышление, и отражают относительно простую форму отношения человека к тому объекту, на который они направлены. Эмоции влияют на когнитивную сферу и на критическую функцию, что бесспорно, но при этом критичность остается единой, так же как и ее оборотная сторона – некритичность. Можно говорить об эмоциогенных влияниях на мышление и об эмоциогенной некритичности. Тогда будет ясно, о чем идет речь. Это оправдано еще и тем, что при одних психических болезнях мы видим доминирующую роль аффективных расстройств, а при других – когнитивных. А установление ведущего фактора особенно важно при определении лечебной тактики, поскольку устранение первопричины снимет и весь комплекс нарушений ею вызванный. Это, действительно, не всегда просто и требует всесторонних исследований, в том числе и патопсихологических.

Интересны взгляды С.Ю.Циркина на причины бредообразования. Говорится о роли интуиции, догадки, ошибки суждения и т.д. «Необходима особая некритичность, а именно в отношении собственной интуиции», полагает автор, говоря о расстройствах «когнитивной критики».

Возможно, тонкие исследования помогут лучше разобраться в особенностях некоторых форм бреда и роли в таких состояниях интуиции, но все же желательно разграничивать сверхценные построения при пограничных состояниях и бред как проявление психоза, в частности, бред при шизофрении. В последнем случае, как показывают патопсихологические исследования данных больных, расстройства мышления и критической функции в том числе, столь глубоки, что достигают нередко полного выпадения критического компонента в их деятельности. Причем, касается это не только отношения больного к своим неадекватным высказываниям, но определяется и в способах выполнения им различных тестовых заданий. Больные решают экспериментальные задания, минуя операции анализа, синтеза, выдвижения и проверки гипотез, сопоставления ответов с целью задания. Их обобщения искажены, а суждения становятся паралогичными и разноплановыми. Неверные суждения не устраняются, а мышление теряет свою прогрессивную динамику. Отсюда недоступность больного разубеждению в тех случаях, когда он высказывает идеи явно нелепого содержания. Он не может проследить вслед за собеседником путь критической оценки своих утверждений, поскольку у него нет тех мыслительных возможностей, чтобы сделать это. Нарушаются и коммукативные возможности больного, поскольку болезнь затрагивает всю систему прежних отношений, мотивов и установок. На фоне системной дезинтеграции психики больных приравнивать их бредовые высказывания и неадекватные действия к ошибкам не представляется обоснованным. Ошибки присущи здоровому мышлению, и они неизбежны. Но ошибки преодолеваются в ходе критической проработки результатов, и так происходит совершенствование деятельности. Истинно бредовые высказывания больных являются результатом иного качества работы психики, что отличает их от ошибок деятельности, и они требуют соответственно иной терминологической квалификации. При сверхценных построениях, парциальной некритичности при расстройствах личности, бредоподобных фантазиях нарушения критики не носят тотального характера, что важно учитывать в проведении дифференциальной диагностики таких состояний.

К вопросу структурных особенностей нарушений критики при шизофрении близко подошли, на наш взгляд, авторы, рассматривавшие нарушения избирательности привлечения информации, относящейся к прошлому опыту, при решении больными специально подобранных экспериментальных задач. Так, в исследованиях Ю.Ф.Полякова с сотрудниками были получены определенные данные об особенностях такой избирательности по сравнению со здоровыми испытуемыми. Больные чаще, чем здоровые, строили свои ответы на малосущественных свойствах предметов. При выполнении экспериментальных заданий выявление существенных и несущественных признаков предметов у больных уравнивалось. Но авторы не подтвердили четкой патогномоничности таких особенностей, поскольку сходные результаты наблюдались и вне болезненных состояний. Возможно, скромность результатов в данном случае объясняется тем, что авторы ограничили аспект исследования анализом влияния прошлого опыта и не рассматривали критическую функцию в целом. В целостной же деятельности человека прошлый опыт трансформируется в настоящий и далее – в прогноз событий. А избирательность привлечения прежних знаний диктуется целью задачи и условиями ее достижения, и это не что иное, как функция критичности. В сложной целостной деятельности решение достигается не путем механической «актуализации знаний», а многошаговым поисковым процессом, в ходе которого производится анализ структуры искомой цели и определяется последовательность действий по достижению правильного решения. При этом производится многократная проверка адекватности действий субъекта поставленным целям. Это всегда творчество на основе знаний и опыта.

В то же время, хотелось бы отметить, что проблема соотношения прежнего опыта и нового знания важна с позиций объяснения динамики развития когнитивных возможностей человека. В процессе все возрастающего познания человеком окружающей действительности существенное значение имеет критическая функция мышления, обеспечивающая прогрессивное развитие знания и приведение в системное соответствие деятельности человека тем условиям, в которых она осуществляется.

Примечания

[1] НПЖ, 2006, 4