120-летие Первого съезда психиатров России

Без человеческих условий существования больных психиатрия невозможна ни как наука, ни как медицинская профессия. Но успешное введение принципа нестеснения в России, как и во всем остальном мире, - как писал еще Ю.В.Каннабих, - зависело не столько от убежденности и настойчивости врачей, сколько от наличия материальных условий. «Приказ общественного призрения не был в состоянии справиться с задачей организации даже элементарно-сносного больничного дела в силу, во-первых, материальной необеспеченности, и во-вторых, казенщины, насквозь проникавшей все начинания Приказа. Поворотным пунктом в истории русской психиатрии был Сенатский указ 9 февраля 1867 г. за № 1241, согласно которому все капиталы Приказа были переданы Земствам. Эта мера явилась одной из составных частей земских реформ» (2).

«При всем том, однако, энергия нескольких лиц, несмотря на большие препятствия, положила этому делу начало... Первые практические шаги, сделанные в этой области, связаны с именами, которые должны быть в памяти каждого русского психиатра». Это, во-первых, по свидетельству С.С.Корсакова, Александр Устинович Фрезе в окружной психиатрической больнице в Казани (с 1869 г.), С.И.Штейнберг в Преображенской больнице в Москве (с 1872 г. и с 1883 г. в Саратове), доктор Андриоли (с 1870 г.) и Б.А.Шпаковский (с 1875 г.) в Колмовской больнице в Новгородской губернии, и М.П.Литвинов (с 1864 г.) в Бурашево близ Твери. Штейнберг и Литвинов, активно делясь своим опытом, создали многочисленную школу главных врачей.

Каждый из них был творцом в том или ином отделе своей области: в организации больниц, колоний, трудовой терапии, посемейного призрения, судебной психиатрии и проч.

Только в этот период времени с полной наглядностью выяснилась крайняя недостаточность психиатрической помощи в России. Не успели открыться земские больницы, как они уже были переполнены; не успели отстроиться Алексеевская больница на Канатчиковой даче в Москве или, например, Пантелеймоновская больница на станции Удельной под Петербургом, как уже не хватало мест, и больницы быстрыми шагами приближались к состоянию нежелательной скученности и неизбежного падения санитарных норм. В конце восьмидесятых годов русская психиатрия стала лицом к лицу с вопросом о необходимости организации колоний и патронажа, т.е. проделала ту же эволюцию, что и Западная Европа. Бурашевская лечебница была каплей в море. В ближайшие годы по ее образцу возникли больницы-колонии: Сапогово возле Курска, Колмово около Новгорода, Голенчино близ Рязани, Томашев Колок в Самарской губернии, Кувшиново близ Вологды и многие другие. В то же самое время в губерниях, на которые не распространялось земское положение, строились правительственные больницы: в Вилейках под Вильной, в Виннице Подольской губернии, в Творках близ Варшавы, Московская окружная лечебница около Подольска, Томская и т.д.

К этому времени русская научная и практическая психиатрия уже начинает сознавать себя мощной организацией. Все более и более назревает потребность общей встречи товарищей по работе, для обмена мыслей и выработки программы для дальнейшего усовершенствования дела.

Идея съезда русских психиатров была особенно энергично пропагандирована П.И.Ковалевским, профессором Харьковского университета. Первый съезд, представляющий собой важный этап в истории развития психиатрии в России и сильно подвинувший вперед реальное осуществление идей Конолли, был открыт в Москве, 5 января 1887 г., в большой аудитории Политехнического музея. Собралось 440 врачей, из них специалистов-психиатров 86 человек. Председателем съезда был единогласно избран Мержеевский, произнесший блестящую речь «Об условиях, благоприятствующих развитию душевных заболеваний в России и о мерах, направленных к их уменьшению». Среди членов съезда были крупнейшие деятели земской и городской психиатрии: Баженов, Буцке, Евграфов, Говсеев, Кащенко, Литвинов, Каменев, Мальцев, Якоби, Хардин, Штейнберг, Яковенко и другие. Об устройстве психиатрических больниц говорили Баженов, Викторов, Грейденберг, Лион. Правовые условия душевно-больных, русское законодательство и его недостатки получили всестороннее освещение в докладах Боткина, Буцке, Константиновского. Вопрос о воспитании отсталых детей был доложен на съезде инициатором этого дела Маляревским. (Острая, на четверть века растянувшаяся полемика – колония или патронаж лучше в земских губерниях, - началась на этом съезде).

О колониях и патронаже говорили Баженов и Рубинович, о пьянстве и его лечении в специальных заведениях – Минор. На фоне всех этих содержательных докладов особенно выделялись два: по вопросу о призрении душевно-больных на дому и на жгучую тему о нестеснении. Эти два доклада принадлежали Корсакову. Впоследствии на страницах своего учебника Корсаков резюмировал и отчасти дополнил то, что он говорил на съезде.

Интересно одно воспоминание Корсакова: «Когда я по окончании курса, - говорит он, - пришел в московскую Преображенскую больницу, чтобы поступить туда врачом, тогдашний главный врач, психиатр, пользовавшийся заслуженной известностью[1], сказал мне: «В университете ведь вас мало учили психиатрии; вы даже, вероятно, не знаете, как связывать», и первый мой урок был урок связывания». «Трудно поверить всему этому, - прибавляет Корсаков, - а между тем это все было и было вовсе не так давно».

Во время съезда была открыта Московская психиатрическая клиника (на 50 коек), построенная на частное пожертвование В.А.Морозовой. «Первым директором этой клиники был Алексей Яковлевич Кожевников. Но он уже не мог одновременно вести преподавание и нервных, и душевных болезней. Фактическим руководителем нового учреждения был молодой доцент, которому суждено было наложить яркий отпечаток своей выдающейся личности на всю научную и практическую психиатрию в России. Это был Корсаков... Благодаря его энтузиазму и колоссальной энергии движение в пользу но-рестрент’а было более единодушным, чем в Европе, и сама реформа осуществилась быстрее».

Начиная с этого съезда, отечественная психиатрия обретает характер национального профессионального сообщества со своими целями, проблемами и приоритетами. Организация всех первых трех съездов (в 1887 г. в Москве, в 1905 г. в Киеве, в 1909 г. в Санкт-Петербурге), так же как Первого съезда Русского союза психиатров и невропатологов в 1911 г. в Москве, встречала всевозможные полицейские препоны, Устав Союза обсуждался и утверждался 14 лет (3). И не случайно, что Первый съезд сразу ознаменовался открытой борьбой с полицейской психиатрией в собственных рядах.

Литература

1. Труды 1 съезда отечественных психиатров и невропатологов. СПб., 1887
2. Каннабих Ю.В. История психиатрии. М., 1929
3. Юдин Т.И. Очерки истории отечественной психиатрии. М., 1951

Примечания

[1] С.И.Штейнберг