Терроризм и психиатрия

Ю.С.Савенко

«Терроризм и психиатрия» - частная тема более широких: «убийство и психиатрия», «агрессия и психиатрия», «экстремизм и психиатрия». Социальная востребованность этой темы привела к преувеличению всеми своих возможностей, еще до уяснения сути дела, вплоть до курьезного случая, когда известный профессор психиатр, ставший директором эфемерного института антитеррористической деятельности, на вопрос, что он понимает под термином «террорист», ответил: «не знаю». Но такой ответ лучше камуфляжных.

С самого начала следует задаться вопросом: правомерно ли сформулирована проблема? Не является ли она чисто конъюнктурной?

Для этого следует предварительно уяснить природу терроризма. Что такое «терроризм»? Что обозначается этим словом?

Его объектом является убийство, предметом – политическая цель, функцией – устранение противника и устрашение его сторонников. Таким образом, террористы – это убийцы из политических и идеологических, а не личных целей, т.е., это политические, а не уголовные преступники. Для одних это революционеры, партизаны, борцы за независимость, для других – бандиты, террористы, те, кто не соблюдает никаких договорных правил и конвенций, и в отношении кого их не соблюдают.

Важно подчеркнуть, что террористы par execelence – это не простые исполнители, подчас наемные убийцы, а люди, планирующие и организующие террористические акты, и люди, освящающие эти поступки религиозными или светскими идеологическими лозунгами разного рода.

О «терроре» обычно говорят, когда он исходит от государства, о «терроризме» - когда он направлен против государства. Эти явления обычно тесно связаны и обмениваются технологиями.

Терроризм был всегда, однако объем этого понятия в различные исторические эпохи менялся. Прежде всего, в отношении своей мишени. С полным основанием можно сказать, что уровень преступаемых барьеров здесь постоянно повышался. Вначале это были только первые лица, крупные, а потом даже мелкие представители власти, общественные и религиозные деятели. Террористические акты отменялись, когда оказывалось невозможным обойтись без посторонних жертв. Но потом перестали быть препятствием и неизбежная гибель членов их семей, а затем случайных гражданских лиц, включая женщин, стариков, детей. И, наконец, не то что препятствием, а целью стали массовые убийства. Еще сравнительно недавно терроризмом обозначался весь этот спектр, сейчас – по предложению Генерального секретаря ООН Кофи Аннана – «любой целенаправленный удар по гражданскому населению». Фактически, это определение военного преступления или преступления против человечности Нюренбергского трибунала, выработанное на основе чудовищного опыта Второй мировой войны и Гаагских конвенций 1899 и 1907 гг. о защите мирных жителей, военнопленных, раненых и больных.

Хорошо видно, что указанная градация характеризует не только терроризм, но и террор (дело Ульмана, предложение генерального прокурора легализовать взятие заложников и т.п.). Идеология, оправдывающая для своих целей любые средства, является экстремистской. Государство, принимающее такую идеологию, является преступным, как и государство, подменяющее правление Закона правлением законами. Очень важно, кто является субъектом террора. Например, «пыткой» в международной практике обозначаются только те действия, которые исходят от государства.

Мы видим, что терроризм как явление принадлежит политической истории, социологии и праву. Из того, что все, связанное с человеком, опосредуется психологическими, а иногда психопатологическими механизмами, следует лишь возможность психологии и психиатрии играть порой значительную роль в индивидуальных случаях, но существо явления лежит далеко за пределами нашего предмета.

Итак, каковы реальные возможности психиатрии в этом контексте?

1. Прежде всего, это помощь жертвам, помощь, прежде всего, психотерапевтическая непосредственно пострадавшим и родным погибших.
2. Что касается представления, что психически больные или - даже намного уже – психически больные, совершившие убийство, - это потенциальные террористы, то оно не только не соответствует действительности, не только является худшей разновидностью мифов обывательского сознания, оно неизбежно ведет к совершенно неоправданному ужесточению режима содержания и соответствующих изменений законодательства. К этому недобросовестному приему прибегают те, кто изначально имел соответствующее предубеждение, либо обосновывает на своем поле поступившие директивы.

Гомицидный риск со стороны психически больных по сравнению с общей популяцией не достигает значимого отличия, особенно если помнить, что не учитывается принципиально большая раскрываемость убийств, совершаемых психически больными. Серийные убийцы, убийцы-рецидивисты среди психически больных – экзотическая редкость. Но как всякая экзотика раскручивается прессой, приобретая иллюзорно грандиозные размеры, превращаясь в провоцирующий фактор.

Если говорить о реально потенциальных террористах, то это в первую очередь психически здоровые люди, разве что с акцентуированными или девиантными чертами характера, занимающие ответственные посты в силовых ведомствах, и руководстве экстремистских организаций и партий, чаше всего националистического толка, а не обитатели психиатрических больниц и не психически больные. Иногда это психиатры, как Радован Караджич. Глубоко знаменательно, что наиболее известный киногерой этого плана Лестер Ганнибал – не психически больной, а незаурядный психиатр.

Итак, естественное стремление востребованности в отношении наиболее актуальных проблем современности чревато значительными издержками, если не продуманы возможные отрицательные последствия. Однако появились работы, авторы которых вообще не считаются с такими последствиями, так как ущемление прав психически больных для них – нечто несущественное. Конкретный анализ всякий раз показывает, что не берется в расчет даже общественный и государственный интерес. Это видно из открытого пренебрежения элементарными требованиями, предъявляемыми к научным исследованиям и всем разработкам и обоснованиям, предназначенным для решения соответствующих прикладных задач.

Примером такой работы – беспрецедентной как для научного журнала, так и для научных и административных регалий автора, является статья акад. РАМН, ректора Северного государственного медицинского университета, заведующего кафедрой психиатрии П.И.Сидорова в «Российском психиатрическом журнале» (2005, 3, 28-34).

Претенциозность и бессодержательность в силу чрезмерной обобщенности – неизбежное следствие вторжения психиатров не в свою сферу. Это видно уже из броского газетного заглавия работы «Психический терроризм – нелетальное оружие массового поражения» и собственного определения терроризма: «Терроризм – оружие массового поражения, сочетающее непосредственный физический ущерб жертвам со значительным психологическим воздействием на социум». «Психический терроризм – совокупность методов целенаправленного разрушительного воздействия на психику» «для достижения политических, экономических, религиозных и т.п. целей». При этом он ссылается на проф. В.С.Ястребова: «Если деятельность тоталитарных культов является исключительно психическим терроризмом, то любая форма терроризма может рассматриваться как психическое оружие, несущее сильнейшее эмоциональное разрушительное воздействие». Такова логика, используемая в качестве основания. Такова и терминология: автор подменяет все базовые понятия их расхожим употреблением в политизированной публицистике, либо определяя их самостоятельно, опираясь на одиозные источники (Хассен и др.), неприемлемые для научного издания. При этом к тоталитарным культам причисляются иеговисты, мунисты, кришнаиты, рериховцы, саентологи, вальдорфская педагогика, деятельность о. Георгия Кочеткова, гербалайф, целительство Столбуна и тому подобная окрошка, псевдонаучная типология которой заимствована из политиканствующей околорелигиозной литературы, глубоко чуждой христианскому духу. Сидоров пишет о том, чего непосредственно сам явно не знает, опираясь на грубо тенденциозные источники. На каком основании, например, он относит к псевдоправославным о. Гергия Кочеткова, светлая проповедь и книги которого привлекли за короткое время в его приход несколько тысяч цвета московской интеллигенции во главе с акад. С.С.Аверинцевым? Что вообще обозначает термин «псевдоправославные»? Каков его объем? Патриарх не отлучил отца Георгия от церкви.

Откровенно конъюнктурный подход приводит П.И.Сидорова к единству позиций с руководителями антипсихиатрического движения, для которых «терроризм – это плод усилий сумасшедших». Поучительно видеть, чем чреваты такой подход и такая «логика». Вот что пишет президент международной Гражданской комиссии по правам человека Джен Истгейт в одном из 20 информационных выпусков этой организации под характерным заглавием «Хаос и террор – порождение психиатрии. Доклад о роли психиатрических средств и способов в порождении международного терроризма. Рекомендации»: «Самоубийцами-смертниками не рождаются – ими становятся. В конечном счете, терроризм – это плод усилий сумасшедших, помешанных на разрушении. Эти сумасшедшие, как правило, результат применения психологических и психиатрических методов, нацеленных на контроль над разумом и поведением. Самоубийцы-смертники неразумны – это слабые духом и податливые личности... Это – искусственно созданные убийцы».

Итак, обвинение в манипулировании зависимыми личностями, этот популярный прием как против «тоталитарных сект», так и против источников терроризма, обращается против психиатров как одного из источников терроризма. А поскольку гонения «сект» ведут к акциям протеста, получается выигрышный «вечный двигатель». П.И.Сидорову важнее всего широковещательно заявить и донести до властей, что якобы особые технологии контроля и манипулирования сознанием существуют, и он в этом первый специалист[1].

Фокус этой «логики» состоит, прежде всего, в придании активно злоумышленного значения универсальным приемам воспитания и обучения. Т.е., дело не в каких-то особых технологиях, а в манихейском духе самой идеологии. Такая демонизация определенных универсалий характерна для архаического языческого сознания, присущего до сих пор широкому кругу полуобразованного населения. Это питательная среда для ксенофобии в отношении любых изгоев: психически больных, инвалидов, нацменьшинств.

Статья П.И.Сидорова – наглядный пример несостоятельности «психического терроризма», который он живописует. Перегруженная внешней научной атрибутикой, она представляет далекое от науки политиканство, дающее квазинаучное обоснование для устранения неугодных властям организаций, профилактику «оранжевых революций» и мишень для ксенофобов.

Но все усилия не могут скрыть, что в новом словесном наряде нам предлагают старую политпропаганду, в которой нет и грана правды кроме красивой концовки: манипулятор, действительно, губит сам себя.

Примечания

[1] В конкурентной борьбе в этой конъюнктурной квазинаучной тематике Центр им. Сербского оттеснил пионера этой тематики Ю.И.Полищука и В.С.Ястребова.