Из досье эксперта

Коль болен, не жалуйся – хуже будет

В мае 2003 г. в Независимую психиатрическую ассоциацию России пришло письмо от гражданина Петрова (фамилия изменена), 1947 г. рожд., постоянно зарегистрированного в г. Рузаевка, Республика Мордовия, но в настоящее время проживающего в Рязанской области. Петров просил провести обследование его психического здоровья, и определить, соответствует ли оно заключению судебноэкспертной комиссии Республиканского психиатрического диспансера от 13 августа 2002 г. Мы ответили, что готовы провести освидетельствование психического состояния на момент обращения, но не можем вынести каких-либо суждений о его психическом состоянии в прошлом, при совершении противоправных действий. Впрочем, при предоставлении акта СПЭК комиссия НПА могла бы дать на него рецензию.

И вот в ноябре Петров приехал в Москву, пришел в приемную НПА и рассказал о тех обстоятельствах, которые заставили его искать помощи у правозащитников. История оказалась очень поучительная.

Петров родился в Мордовии, единственным ребенком в семье. Рос и развивался по возрасту, болел мало, был общительным, активным, подвижным. Обстановка в семье отличалась доброжелательностью и спокойствием. Людей с психическими отклонениями в роду не было. В 7 лет мальчик пошел в школу, а после успешного окончания 11 классов, поступил в Станкоинструментальный техникум. С 1966 по 1969 г. служил в армии. Служба прошла нормально, демобилизован в срок.

После армии Петров работал по специальности. Женился, родился сын, спустя три года - дочь. Через десять лет, в 1981 г., супруги оформили развод, но Петров не потерял связь с детьми, сохранил с ними хорошие отношения. Сейчас дочери 28, а сыну 31. Дочь живет в Москве, и Петров всегда может у нее остановиться.

Петров не скрывает, что в течение многих лет злоупотреблял алкоголем, но последние три года не пьет. В настоящее время проживает в Рязанской области в гражданском браке. Отношения с женой хорошие, живут вместе уже три года.

Заболел Петров в 1980 году, когда сильно злоупотреблял алкоголем. В то время он проживал в г. Пущино Московской области, работал в Институте белка АН СССР старшим инженером и, будучи человеком социально активным, «боролся с нарушениями на производстве». В состоянии опьянения пришел домой к главному инженеру выяснять отношения, скандалил, и прямо оттуда был госпитализирован в ПБ № 7 г. Серпухова. В больнице находился около 4 месяцев, получал стелазин (в/в, в/м и в табл.), аминазин. Был выписан к труду и под наблюдение ПНД. Описать свое состояние на тот период отказывается, говорит, что уже все забыл, но наши предположения о возможном ощущении преследования не отрицает.

Вернувшись на работу, Петров возобновил борьбу с непорядками на производстве, вместе с другими рабочими писал жалобы в горком и обком КПСС. Вновь стал выпивать. В 1981 году - повторная госпитализация в ПБ и снова четыре месяца лечения. На этот раз была оформлена 2 группа инвалидности, и после выписки из больницы Петрова уволили с работы. Тогда же он развелся с женой, и в 1986 г. уехал в Саранск - подальше от тех мест, где знали о его «психиатрическом прошлом». Устроился на завод токарем, неплохо зарабатывал, дисциплину не нарушал. В 1988 г. представил на ВТЭК производственные характеристики и справки о зарплате, и ему сняли группу инвалидности. Через несколько лет, в начале 90-х, Петров был снят и с учета в ПНД.

Однако спокойной жизни не получилось. С началом перестройки Петров вновь увлекся общественной работой: был избран в Совет смены, выдвигался кандидатом в депутаты Горсовета Саранска, подал два заявления в суд о нарушении прав рабочих, затрагивающем и его интересы. В суде добиться справедливости не удалось, а договориться с начальством по-хорошему тоже не получалось. В результате Петров был уволен за прогул и уехал в Рузаевку, где устроился на завод. Это были тяжелые времена: «денег практически не платили, иногда давали продукты». Однако Петров выстоял, не сломался, «зарабатывал, как мог, иногда и на рынке торговал», и занимался поисками работы.

В 2000 г. Петров решил переехать в Рязанскую область, так как там возможности трудоустройства были намного лучше. Готовясь к переезду, неоднократно совершал поездки из Рузаевки в Москву и Рязань. Денег на билеты не хватало, и Петров решил «сэкономить». Осенью 2000 г. он купил в Москве с рук пенсионное удостоверение инвалида с проставленными печатями. Заполнил его, вклеил свою фотографию и с 18.11.2000 по 28.01.2001 несколько раз покупал железнодорожные билеты с 50% скидкой. В январе 2001 г. Петров был задержан контролерами, и против него возбудили уголовное дело - незаконное приобретение и подделка документов, в результате чего Петров нанес железной дороге ущерб в сумме 334 рубля 80 копеек – триста тридцать четыре рубля 80 копеек!

18.12.2001 г. Рузаевский районный суд Мордовии приговорил Петрова к 1 году 6 месяцам наказания условно. Петров свою вину признал, выплатил штраф, и аккуратно являлся в уголовно-исполнительную инспекцию г. Рузаевка, где ему было положено ежемесячно отмечаться. Между тем, к тому времени он уже переселился в Рязанскую область, завел семью (гражданский брак) и работал на заводе токарем (шестой разряд). Поскольку ездить в Рузаевку было далеко и неудобно, Петров через некоторое время стал обращаться в судебные органы и прокуратуру с просьбой отменить приговор с учетом того, что он возместил ущерб, «является донором» (удостоверение – 20 раз безвозмездно сдавал кровь) и срок его условного наказания почти закончился. Эти обращения он мотивировал необходимостью уехать из Мордовии, и в одном из них упомянул о своем лечении у психиатров.

Тут-то все и началось. В порядке надзора прокурор вынес протест на решение Рузаевского суда, обосновав это тем, что Петров состоит на учете в ПНД, а суд не затребовал соответствующих документов и не провел СПЭК. Новое рассмотрение дела в том же суде 01.08.2002 г. закончилось вынесением определения о назначении судебно-психиатрической экспертизы, а до экспертизы суд избрал меру пресечения – заключение под стражу. Таким образом, до сих пор Петров, считаясь психически здоровым, отбывал наказание условно, считался неопасным, и противоправных действий с января 2001 года, когда последний раз проехался на поезде по льготному тарифу, не совершал. Став психически больным, он был тут же посажен в СИЗО, как опасный преступник. По словам Петрова, в суде это прокомментировали достаточно откровенно: «Ну что, дописался?».

Экспертиза – амбулаторная СПЭК – была проведена за пять минут, с Петровым практически не разговаривали. Однако решение, вынесенное экспертами, повлияло на судьбу Петрова самым серьезным образом. Он был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа. Акта АСПЭК Петров получить так и не смог, но в решении суда о направлении его на принудительное лечение есть выписка из этого документа: «Петров страдает хроническим психическим заболеванием в форме параноидальной шизофрении, ремиссия с чертами процессуального дефекта. По состоянию воли не может в настоящее время, и не мог в период времени, относящийся к инкриминируемому деянию, в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Поэтому Петрова следует считать невменяемым». После этого в суде Петров уже не присутствовал, адвоката у него не было. До 24.09.2002 г. он находился в заключении, а с 24.09.2002 г. по 21.02.2003 г. - на принудительном лечении в Республиканской психиатрической больнице Мордовии. Там ему вновь была оформлена вторая группа инвалидности.

После выписки из больницы Петров вернулся к своей гражданской жене. На работу его не берут, как инвалида второй группы. Он работает на своем приусадебном участке, хотя вполне мог бы пойти на завод токарем – квалификация высокая, и здоровье позволяет.

Петров не согласен ни с заключением экспертов-психиатров о том, что он не осознавал своих действий в полной мере, ни с решением суда о принудительном лечении. Ведь фактически именно из-за этого он лишился высокооплачиваемой работы (будучи токарем 6-ого разряда он зарабатывал до 10 тысяч рублей ежемесячно) и превратился из «кормильца» в «нахлебника». Он обращается с жалобами в судебные инстанции и везде получает отказы.

Между тем решение экспертов и суда вызывает серьезные сомнения и у специалистов НПА. Ведь там сказано, что Петров «не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий», между тем невменяемость предполагает, что лицо не может осознавать фактический характер своих действий либо руководить ими полностью. Неполнота меры осознания общественной опасности совершенных Петровым действий может свидетельствовать не о невменяемости, а о необходимости применения ст. 22 УК РФ. Кроме того, суд, направив Петрова на принудительное лечение, не учел, что в соответствии с ч.2 ст.97 УК РФ, принудительные меры медицинского характера назначаются только в случае, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения лицом иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц. Никаких фактов, подтверждающих, что Петров по своему психическому состоянию представлял опасность для себя или других лиц либо мог причинить иной существенный вред, в представленных документах не имеется.

Попытки Петрова получить акт судебно-психиатрической экспертизы или какие-либо еще медицинские документы, в надежде, что специалисты НПА России составят на них рецензию, заслуживают особого внимания. В прокуратуре Петрову в письменном виде подтвердили законность его требований, однако все медицинские органы ответили категорическим отказом. Наконец, Петров обратился в суд с жалобой на неправомерные действия министерства здравоохранения Мордовии и Рузаевской центральной республиканской больницы, которые отказывают ему в предоставлении информации о его психическом здоровье. В ответ судья Рузаевского районного суда В.И. Бурдинов 29 сентября 2003 года вынес определение об оставлении жалобы Петрова без рассмотрения, «т.к. она подана недееспособным лицом». Вот как судья обосновывает свое заключение: «как следует из акта первичной амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы № 582 от 13 августа 2002 года (это та самая экспертиза, согласно которой Петров не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий) Петров находится на диспансерном наблюдении у психиатра с 1980 г. с диагнозом шизофрения, непрерывно-текущая, с 1981 года имеет 2 группу инвалидности по данному заболеванию. На основании ст. 222 ГПК РФ, суд оставляет заявление без рассмотрения в случае, если: заявление подано недееспособным лицом». Стоит ли удивляться? Ведь это тот же суд, который ранее признал невменяемым лицо, которое не в полной мере осознает свои действия, а теперь путает невменяемость и недееспособность. Между тем вопрос о признании Петрова недееспособным никогда не ставился, и жалобы его в различные инстанции, в том числе и в суд, должны рассматриваться в установленном законом порядке. Сам же Петров недоумевает еще и потому, что судья пишет о его инвалидности. Он резонно замечает: «Зачем бы я тогда пенсионное удостоверение покупал, если бы по закону мог иметь льготы?».

История Петрова ярко демонстрирует, сколь уязвимы и не защищены люди с психическими расстройствами, как легко можно использовать заключение психиатров для того чтобы наказать, уволить, не дать, не рассматривать....

Между тем при проведении Петрову комиссией НПА психолого-психиатрического освидетельствования с использованием теста Роршаха психотических расстройств у него не выявлено, процессуальных нарушений мышления не обнаружено. Имеется некоторое снижение фона настроения и особенности аффективности, характерные для органической патологии. В настоящее время психическое состояние позволяет предоставить Петрову информацию о его психическом здоровье, и он вполне в состоянии отстаивать свои права и интересы в различных инстанциях, в том числе в суде.

Вот только, обращаться ли Петрову в суд, если из его собственного опыта известно, что жаловаться опасно, особенно, если ты считаешься «психически больным»?

Н.В.Спиридонова