Критические замечания к законопроекту «Об изменениях и дополнениях к закону «О психиатрической помощи...»

Л.С.Левинсон

Через некоторое время Государственной Думе РФ предстоит рассмотреть в первом чтении проект Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», внесенного депутатом Николаем Герасименко («Народный депутат»), председателем Комитета по охране здоровья и спорту.

Закон, принятый более десяти лет назад, возможно, нуждается в некотором обновлении, хотя несколько архаичная на сегодняшний вкус юридическая техника не мешает правоприменению. Конечно, необходимо (и уже давно) – приведение закона в соответствие с Гражданским кодексом, поскольку действующая редакция определяет 15-летний возраст принятия самостоятельных решений о согласии на освидетельствование или госпитализацию либо отказ от них. В согласии с ГК возраст должен быть снижен до 14-ти лет, и в этой части проект, снижающий возраст согласия на психиатрическое вмешательство, можно только приветствовать.

Имеется в законопроекте и ряд других небесполезных дополнений. Так, в дополнение к установленным действующим законом правам лиц, страдающих психическими расстройствами, прописывается правовая гарантия доступа к социальному обслуживанию, включая «всю совокупность социальных услуг, предоставляемых на дому или в учреждениях социального обслуживания».

Введена норма о государственной гарантии бесплатного обеспечения лекарствами лиц, страдающих психическими расстройствами. Вместо безусловного запрета проведения испытаний методов диагностики, профилактики и лечения психических расстройств в отношении лиц, лечение которых осуществляется без их согласия, вводится допущение такого рода лечения с обязательного согласия Комитета (комиссии) по вопросам этики в области охраны здоровья граждан. Это разумно, так как вместо безболезненного игнорирования запрета, что трудно проконтролировать, вводится требование корпоративной ответственности и внутренней прозрачности.

Большим достижением проекта следует признать запись о праве учреждений, оказывающих психиатрическую помощь, осуществлять защиту прав и законных интересов лиц, страдающих психическими расстройствами, в том числе, в суде.

Правоприменительная практика подтверждает необходимость дополнительных указаний в законе на обязанность суда рассматривать заявления о принудительном освидетельствовании лиц не только по месту жительства, но и по месту пребывания, а о недобровольной госпитализации – в отношении, в том числе, граждан, личность которых не установлена. Это обяжет медицинские учреждения и суды оказывать психиатрическую помощь бездомным с соблюдением установленной правовой процедуры.

Справедливо уточнение обязательности госпитализации больного при наличии условий, когда тяжелое психическое расстройство угрожает его жизни и безопасности окружающих. Если ситуация действительно такова, помощь должна быть оказана либо лицо должно быть изолировано. Это требование выражено в предлагаемой редакции более ясно, так как дополняется указанием на еще одно обязательное условие – неспособность нуждающегося в психиатрическом вмешательстве человека дать осознанное согласие на госпитализацию либо осознанно от нее отказаться.

К сожалению, уточняемая таким образом редакция расширяет также возможности недобросовестных действий со стороны психиатрической службы. В действующей редакции закона имеется три основания для принудительного психиатрического освидетельствования либо помещения в стационар: 1) непосредственная опасность лица для себя или окружающих; 2) его беспомощность, т.е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности; 3) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи. При отсутствии перечисленных условий согласие пациента на психиатрическое вмешательство обязательно. Практика показала, что, не имея законных оснований для применения принудительных мер, либо даже имея их, но, не желая утруждать себя сложными процедурами, психиатры силой и обманом добиваются порой подписи о согласии, в том числе – под воздействием препаратов. Проект, как сказано выше, предлагает дополнить статьи 23 и 29 указанием, что условием недобровольной госпитализации, при наличии перечисленных признаков, является такое состояние, которое лишает лицо способности дать осознанное согласие на освидетельствование (госпитализацию) либо отказаться от них. Тем самым допускается такое прочтение нормы, которое позволяет не считать принудительными действия в отношении лиц, отвечающих трем перечисленным критериям, если согласие от них все-таки будет получено. Человек может быть полностью беспомощным и находиться в состоянии неспособности себя обслуживать именно в силу психического состояния. Но при этом предполагается, что если от него (не важно как) будет получена подпись (нужна ведь подпись, а не согласие), обращение в суд и все прочие условности, которых требует закон при недобровольной госпитализации, отпадают. Таким образом, порочные методы работы получают и некоторое юридическое подкрепление. Не желая, в данном случае, уличить авторов в злом умысле, хотелось бы надеяться, что может быть найдено более точное решение, сокращающее возможности произвола.

Куда хуже выглядит предлагаемое проектом наделение комиссии врачей, проводящей освидетельствование после недобровольной госпитализации, правом оставления лица в психиатрическом стационаре на срок до десяти суток без судебного решения в случае, если принудительная госпитализация будет признана обоснованной, но психическое расстройство, по мнению врачей, является кратковременным. Действующая редакция обязывает психиатрическое учреждение обратиться в суд в течение 48 часов после принудительной госпитализации, осуществленной по экстренным показаниям. Суд, в свою очередь, санкционирует (или не санкционирует) пребывание лица в стационаре до рассмотрения заявления по существу и принятия судебного решения в срок до пяти дней. Допуская право 10-дневного содержания в неволе без судебного решения, законопроект преграждает человеку путь к судебной защите, что противоречит статье 46 Конституции. Такое изменение закона чревато очень серьезными негативными последствиями и способно свести на нет гарантии защиты от использования психиатрии в карательных целях, установленные законом, как известно, не на пустом месте.

Снижает уровень правовой защищенности от злоупотреблений психиатрическим вмешательством и предлагаемое исключение обязательного письменного согласия лица на лечение. Устное согласие к делу не пришьешь, а с учетом того, что душевнобольному верить никто не будет, единственными свидетелями получения согласия становятся заинтересованные лица.

Нельзя согласиться и с нормой о вступлении в силу решения суда о недобровольном освидетельствовании «с момента вынесения», что лишает всякого смысла декларируемое при этом право на обжалование в вышестоящую инстанцию. При отсутствии указанных в законе оснований для экстренного медицинского вмешательства без судебного решения, отказ в праве добиваться пересмотра решения – неприемлем.

Неприемлемо и упрощенчество в весьма существенном для людей вопросе об установлении диспансерного психиатрического наблюдения. В существующем виде закон требует принятия соответствующего решения комиссией врачей-психиатров. Проект предлагает ограничиться решением врача-психиатра, уполномоченного единоличным решением, устанавливать диспансерное наблюдение на срок до трех месяцев. Это также открывает двери для произвола.

Крайне нежелательно, также диктуемое соображениями удобства для медицинского персонала, исключение обязательного согласия врача-психиатра на применение мер физического стеснения и изоляции при недобровольном психиатрическом вмешательстве. Возложение права принятия решения о необходимости применения насилия на младший медицинский персонал, работников милиции и вообще на сторожей грозит превращением психиатрической помощи в «палату № 6».